Он повернулся, чтобы найти другой путь, но вдруг вскрикнул от боли, и Элара увидела, как из стены вырвалась тонкая, как лезвие, нить и обвила его ногу. Она была острой и холодной, как лёд.

«Что это?!», – Элара бросилась к нему.

«Она… она затягивает меня», – Каэль попытался вырваться, но нить была слишком сильной. Она впивалась в его плоть, и Элара видела, как она вытягивает из него силу, словно насос.

Элара схватилась за нить, чтобы её разорвать. Но она была слишком прочной. Она была соткана из чистого, холодного забвения, и её руки скользили по ней, не в силах её удержать.

«Ты не можешь её разорвать!», – крикнул Каэль. Его голос слабел. – «Она… она пытается стереть меня! Я растворяюсь!»

Элара поняла, что у неё нет выбора. Она должна использовать свою магию. Но как? В этом мире не было света, чтобы его плести. Она чувствовала себя беспомощной.

Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспомнить гудение Станка. Вспомнить, как плести нити. Вспомнить, как это делается. Но её сознание было пустым. Она была одна в этом хаосе, и Каэль исчезал на её глазах.

«Элара, скорее!», – крикнул Каэль, и его голос был уже едва слышен.

Отчаяние захлестнуло её, как волна. И в этом отчаянии она услышала голос. Он был похож на голос Марики. «Баланс, Элара. Свет и тень. Воля и забвение».

Она открыла глаза. Она не могла плести свет. Но она могла плести… себя. Она вспомнила нить страха и гордыни, которую она соткала для Хранителей. Она нашла её в глубине своего сознания и начала плести, но теперь она плела не просто нить. Она плела силу.

Она создала нить, сотканную из чистой воли. Воли к жизни. Воли к тому, чтобы не сдаваться. Воли к тому, чтобы спасти Каэля. Эта нить не была светлой. Она была тёмной и плотной, как сталь, и пульсировала, как сердце. Элара протянула её к нити, которая обвивала ногу Каэля. И две нити соприкоснулись.

Вместо того чтобы порвать, нить Воли начала переплетаться с нитью Забвения. Она обвивала её, как корни, и Элара почувствовала, как она проникает в неё, давая ей силу. Она поняла, что эти нити не нужно уничтожать. Их нужно вплетать в себя, как часть своей души.

С каждым мгновением нить Забвения слабела. Она не исчезала, а просто становилась мягче, как шёлк. Элара тянула на себя, и наконец, нить отпустила Каэля.

Он тяжело упал на землю, его лицо было бледным. Он посмотрел на Элару с изумлением, в его глазах читалось не только удивление, но и благодарность.

«Ты… ты соткала силу», – прошептал он. – «Как ты это сделала?»

«Я.. я не знаю», – Элара посмотрела на свою руку, которая светилась тёмным, тёплым светом. – «Я просто… приняла свою силу. Всю её. И свет, и тень».

Они встали. Теперь они знали, что здесь нельзя сражаться, а можно только переплетать. И это знание было их самым сильным оружием.

«Мы не можем пройти через эту стену», – сказал Каэль, указывая на стену Забвения. – «Мы должны найти обходной путь. И я чувствую, что он где-то рядом. Я чувствую нить, которая ведёт нас к ней».

Они двинулись вдоль стены. Чем дальше они шли, тем сильнее становились шепчущие голоса. Они были повсюду. Они рассказывали истории о предательстве, о потерях, о забытых обещаниях. Это был лабиринт из чужих трагедий, и Элара чувствовала каждую из них.

Внезапно они наткнулись на гигантское, тёмное облако, которое клубилось в пространстве. Оно было похоже на живой туман. И внутри этого тумана Элара увидела что-то. Воспоминания. Сотканные из нитей, они были похожи на маленькие, мерцающие картинки, которые вспыхивали и гасли, как далёкие звёзды. Это были картины из прошлого. И Элара видела на них Ткачей. Они смеялись, танцевали, радовались жизни. Но рядом с ними была фигура. Женщина, которая стояла в тени. Её лицо было скрыто.