Бетти обернулась.

Свет в Лесу померк.

Стало темно и очень холодно.

Из темноты на неё смотрели сотни глаз. Ей показалось, что она различает зрачки гигантского паука.

Бетти повернулась к Лесу спиной и бросилась прочь – догонять Рубашечника.

Да, она приняла верное решение. Правильно папа всегда говорил: «Поспешишь – людей насмешишь». Прежде чем сделать какую-то опрометчивую глупость, её стоило со всех сторон обдумать. Вот она едва не поссорилась с Рубашечником! А ведь тогда она бы так и осталась с нитью один на один, и что бы тогда было? Ткачиха бы сожрала её на ужин, и даже ниточки воспоминания о ней не осталось бы. И уж точно Рубашечник не стал бы после такого собирать её обратно.

В конце концов, Рубашечник – взрослый человек. Даже очень взрослый, если вспомнить, что он пробыл в Тенях долгое время. А у взрослых людей – это Бетти знала уже очень хорошо – постоянно были какие-то тайны. При этом взрослые умудрялись делать тайны из совершенно безобидных, на взгляд девочки, вещей. Она это знала потому, что у мамы вечно были секреты от папы, вроде счёта из косметического салона; а у папы какие-то свои тайны от мамы – о них Бетти никак не удавалось узнать, разве что иногда он возвращался с работы позже обычного, когда мамы не было дома; а у мисс Сюзи Гвинн в конторке хранились шоколадные конфеты, которые она ела втайне не только от учеников, но и от других учителей. Только Артур Ним всё равно это заметил и рассказал Бетти. Они подумали, что можно как-то воздействовать на мисс Сюзи, но до сих пор не решили как.

Бетти никому не рассказывала свои секреты – зачем, если взрослым на неё по большому счёту плевать? Они-то с ней ничем не делятся!

Поэтому Бетти не сильно удивилась, поняв, что Рубашечник не всё ей рассказывал. Просто взяла на заметку, что с ним стоит быть начеку. Но Рубашечник всё ещё оставался её единственным союзником в этом опасном мире, и только он знал, куда и зачем они идут.

Вот здесь, кстати, тоже был интересный момент. Бетти удивилась, как это она не подумала сразу – Рубашечник не говорил, что именно они должны делать у Святилища! Только то, что она должна туда дойти. И что так сказано в старинных балладах, которые он отказался цитировать. Это было очень подозрительно.

Но подозревать единственное знакомое живое существо, стоя посреди туманной пустоши, было бы очень глупым поступком, а Бетти не была воспитана как девочка, которая совершает глупые поступки. Её папа был очень рациональным человеком и всегда требовал от неё думать, прежде чем делать, и не поддаваться импульсам. Поэтому Бетти решила, что не будет слепо доверять Рубашечнику. Она знает теперь, что он обманщик, и надо быть хитрее него, чтобы не попасть в беду. А сейчас ей надо идти следом за ним и ни в коем случае не потерять из виду его красно-чёрную клетчатую рубашку и длинные белые волосы.

– Бетти, не отставай! – Рубашечник оглянулся. – Тебе тяжело идти? Хочешь взять меня за руку?

– Нет, я справляюсь! – Бетти сцепила руки за спиной. К её ужасу, её собственная ладонь была влажной от пота. Ветер бил в лицо, и идти было не только холодно, но и трудно: приходилось преодолевать его напор, чтобы сделать следующий шаг.

Вдалеке замаячил какой-то небольшой огонёк. Он выглядел невероятно уютным. Словно это фонарь над крыльцом дома, где ждут к обеду и волнуются – где же Бетти? Почему она так задержалась?

Или же кто-то добрый и надёжный, вроде главы полицейского управления, бродил по Холмам с фонарём в руке – куда же подевалась Бетти? Где она так долго ходит? Не потерялась ли?

Бетти захотелось закричать: «Нет, я не потерялась, я здесь!»