Медведкин был одет в просторную серую куртку – под нее была пододета рабочая жилетка с простеганными кармашками для хранения необходимого в его профессии инструмента – и вязаную шапочку. Низкорослый, гибкий, как подросток, худощавого телосложения, он имел еще вдобавок ко всему золотые руки. Блоха был известен в узких кругах тем, что он мог подобрать – или заново изготовить – ключи практически к любому дверному замку. Работал чаще всего в одиночку, на вооруженный разбой никогда не шел, предпочитая чистить облюбованные им «адреса» в отсутствие хозяев; после двух-трех дней подготовки он был способен проникнуть в нужную ему квартиру, открывая без труда дверные замки, как будто это была его собственная хата.

Засыпался он дважды, и оба раза по собственной глупости: в первый раз его замели на том, что в «адресе» сработала толково сделанная какими-то спецами сигнализация, наличие которой он прохлопал, во второй он сунулся с краденым к одному местному барыге, а тот, как выяснилось вскоре, вовсю сотрудничал с криминальной милицией.

– Ну так че? – Блоха бросил беспокойный взгляд вначале на водителя, затем на сидящего рядом Фомина. – Нижний я еще вчера смог открыть! Верхний замок у него – «француз»…

– Но ты с ним справишься, конечно? – спросил Ломов. – Тебе ж это как два пальца об асфальт!

– Ну что тут гадать, – пожал плечами домушник. – Я заготовок нафигачил… может, что-то сразу подойдет. А нет, так я придумаю что-нибудь на месте.

– Действуй только аккуратно, Блоха! – сказал Фомин. – Смотри не засветись… а то на раз башку оторву! В хату не входить! Подберешь ключи – и сразу назад! Ну все, пошел…

«Ученого учить, только портить, – усмехнулся домушник, подымаясь по лестнице на четвертый этаж. – Работы там на раз плюнуть… Вот только неясно, на какой хрен им сдалась эта хата? Вряд ли там можно разжиться чем-нибудь ценным. Да и мужички эти, что остались в «Ауди», никогда прежде, кажется, не специализировались на квартирных кражах…»

Поэтому Медведкина сейчас более всего интересовало не то, справится ли он с заданием, а другое: заплатят ли они ему обещанные четыреста баксов за эту в сущности плевую работенку или все же кинут, показав вместо гонорара дулю с маслом?

Но деваться все равно некуда: не та эта публика, на чьи просьбы и пожелания можно было бы ответить отказом…

Блоха поднялся на нужную ему лестничную площадку. Большинство жильцов дома в это раннее воскресное утро еще дрыхли. На площадку выходили двери трех квартир, нужная ему была посередке. Блоха нагнулся, делая вид, что завязывает распустившийся шнурок, прежде коротко прозвонив в «адрес». На его звонок, как и следовало ожидать, никто не отреагировал (мужик этот, что уехал на «Опеле», проживает здесь, по полученным сведениям, один). Справившись со шнурком, он выпрямился, чутко прислушиваясь к сторонним звукам. Выплюнул на ладонь комок жвачки, разделил ее на два комочка и тут же залепил ими дверные «глазки» соседних квартир…

– Быстро он, однако, справился, – сказал Ломов, увидев выбравшегося из подъезда наружу низкорослого парня. – И пяти минут не прошло…

Блоха пересек уставленный машинами двор и уселся в черную «Ауди».

– Готово, – сказал он. – Кому отдать ключи?

– Мне! – протягивая ладонь, сказал Фомин. – Соседи тебя часом не засекли?

– Не… вы че?! – Медведкин обиженно шмыгнул носом. – Я ж того… не первый день замужем.

Фомин сверился с наручными часами.

– Придется малость обождать… Хотя бы полчаса для верности. Сигнализации там быть не должно, но мало ли что…

Бросив косой взгляд на домушника, Фомин сказал:

– Хороший ты парень, Блоха… Но если что-то пойдет не так, лично выдерну тебе ноги!