– Не гайдуки Ангелы! – поправил Ксаверий. Пребывание в селе Красное обещало приключения, а приключения Ксаверий любил.

Стас не разделял его авантюрный настрой.

– Иностранцы здесь не котируются? – хмуро уточнил он у Златы. – Солнцедар – вотчина патриотов? – И добавил язвительно: «Тогда – да, сюда-то нам и надо!».

– Куда ж ещё? – откликнулся беззаботно Ксар. – Не нужен нам берег турецкий, Иберия на фиг нужна! Ты же в Португалию не поехал!

Стас метнул на него через плечо возмущённо-озабоченный взгляд, и Ксаверий весело ему подмигнул.

– А у вас родственники за границей? – живо заинтересовалась Злата.

– Нет, – выплюнул Стас и обдал Ксаверия волной гнева.

Варвара и в мыслях не имела тащить супруга за собой в Португалию, даже если б у неё была такая возможность, а у Стаса не возникало желания посетить жену в нынешних её палестинах: за пять лет жизни на «иноземщине» Варя явно кем-то обзавелась! Ведь она была красотка, блондинка с голубыми глазами! Славянская дива! Конечно, о Варвариных адюльтерах по телефону ни слова не говорилось. Говорили о насущном, о сыне Ваньке и ни о чём: «Как у вас с погодой? Купаетесь в море? Ах да, у вас же там океан!», «Да у нас, как обычно, цены растут каждый день… Ой, что я говорю, дура-баба!», «Не вздумай нам прислать ещё денег. Я отлично справляюсь!».

С Варей по телефону разговаривала, как правило, мама Зита. Стас боялся, что сорвётся и наговорит лишнего. Первые полгода пребывания супруги за бугром он ждал её звонков, как свиданий с возлюбленной, кричал в трубку: «Когда ты вернёшься?!», но время шло, и Стас смирился с положением соломенного вдовца. Почти смирился, потому что каждый Варин звонок, каждый перевод и посылка от неё поднимали в душе его бурю протеста. Против себя и, стало быть, против мира, а в первую очередь – против жены: «Была Варька, а стала Барбара, кукла Барби!».

Мама Зита рьяно защищала Варвару: «Не твоей бы, Стасик, тёлке мычать! Если мужик бабу упустил, то флаг ему в причинное место! От нормальных мужиков бабы на край света не едут, чтоб им и себя прокормить, и мужиков этих самых одеть-обуть!».

– Да?! – взрывался оскорблённый по самое причинное место Стас. – А кто говорил: «Ехай, Варя?! Ты или я?!».

– А что делать было? – бросалась в наступление мама Зита. – Вы ж не кормильцы, что ты, что Ксарка! Декоративные украшения у нас на шеях! Не одни вы такие, не переживай! Всё ваше поколение!

Стас хлопал за собой дверью комнаты, и минуту спустя мама Зита уже скреблась в эту дверь.

– Стаська! – окликала она и весело, и просительно. – Ну, погорячилась я! Ну, бывает!

И появлялась в дверном проёме с двумя фужерами каберне в руках: «Мир? Ты ж меня знаешь, Стаська, я такое могу ляпнуть, чего и не думаю! А ты Варьку не суди, не ревнуй, она молодая, а ты и сам не святой. Ничего! Будет и на твоей улице праздник».

О своих праздниках – ярких и коротких – Стас маму Зиту в известность не ставил, а пассиям не оставлял своих координат – ничего, кроме номера мобильного телефона.

– Девушки все хорошие, пока не начинают качать права! – со знанием дела говорил он Ксаверию.

С девушками из Солнцедара все заранее было ясно: разлука с ними ожидалась безболезненная и скорая.

Предводимые Златой, друзья попетляли по царству садов и хижин, пока тропа не вывела их к калитке в зарослях ажины. Калитка, как и ограда, была когда-то зелёной, но теперь стала серой и покосилась.

– Не жалует ваш приятель своё натуральное хозяйство! – отметил Ксаверий, высвобождая волосы из ежевичных колючек.

– Он с улицы и чинит, и красит! – хихикнула Злата. – Где видно. А на задах у них джунгли.