Этот день я помню, как будто это произошло со мной вчера. Мне было семнадцать, когда прошел год с разделения по кастам. Отец забрал меня после школьной вечеринки раньше, чем должен был. Он всегда обо мне беспокоился, а с появлением новых законов, его беспокойство выросло в несколько раз. Но когда весело проводишь время, танцуя и выпивая пунш, в который старшеклассники налили ром, тебе не хочется уезжать домой раньше, чем выключится музыка и включится свет. А когда ты весело проводишь время вместе с Майком Льюисом, мозг начинает генерировать кучу оправданий для родителей, почему тебе обязательно нужно задержаться после вечеринки: помочь прибраться в спортивном зале, отвести пьяную одноклассницу домой, неважно. Майку было уже восемнадцать, это был его выпускной год. Его семья принадлежала к К-3, лидером которой является его дядя – Тони Льюис. После окончания школы Майк планировал поступать в Бостонский университет и в будущем вернуться в школу, но уже в качестве тренера по футболу. Футбол был его страстью, как когда-то и его отца, но после травмы, полученной на одном из школьных соревнований, о карьере профессионального футболиста не могло быть и речи. Тот матч подарил Майку перелом стопы и шрам под левым глазом. Майк тяжело переживал эту новость, но нашел для себя выход в виде карьеры футбольного тренера. Его отец, Стив Льюис, для которого теперь футбол стал медитацией с пивом перед экраном телевизора, гордился сыном и надеялся в нем воплотить все свои спортивные цели, которых не смог достичь сам.

В тот вечер Майк вышел проводить меня до машины отца. Мы еще несколько минут прощались, оглядываясь по сторонам, чтобы не привлечь лишних глаз. Когда я села в машину, взглянув на Майка в зеркало заднего вида, вдалеке рядом с футбольным полем я увидела двух людей в такой странной закрытой одежде, какую не носили уже несколько десятилетий. Через зеркало я наблюдала за происходящим снаружи, и, когда машина повернула в сторону Мейн-стрит, мне показалось, что эти двое двинулись в сторону школы. Живот странно скрутило, как бывает, когда волнуешься перед экзаменом или случайно отправляешь сообщение не в тот чат.

– Пап, по-моему, я видела двоих из К-5 около футбольного поля. Они побежали в сторону школы, когда мы повернули на Мейн-стрит. Мы можем вернуться? Я беспокоюсь за Майка.

– Не выдумывай, Тина. Эти люди привыкли скрываться, они ни за что не выйдут в людное место. Я даже не уверен, что кто-то из них до сих пор остался в городе.

– Ты же знаешь, недавно до К-5 понизили еще двоих. О них говорили на каждом углу. А что, если они хотят отомстить? В школе есть дети из высших каст, вдруг они попытаются что-то с ними сделать?

– У тебя бурная фантазия, дочь. Тех двоих понизили за попытку проникнуть в лабораторию и украсть какую-то формулу. Не думаю, что они способны на что-то большее.

Он улыбнулся своей доброй и снисходительной улыбкой. Я привыкла доверять отцу, поэтому поверила ему и в этот раз. Его уверенность немного меня успокоила, хотя внутреннее чувство тревоги еще какое-то время напоминало о себе.

До дома мы ехали молча, а на следующее утро, придя на урок биологии, я узнала, что Майк Льюис так и не вернулся в школу после того, как проводил меня до машины.

Я часто вспоминаю тот вечер. Майка тогда так и не нашли, полиция не нашла никаких следов, он просто исчез. Как никто больше не видел двоих людей в странной одежде. Сначала в городе ввели комендантский час, опасаясь за жизни детей, но через полгода все просто смирились, а Майка объявили пропавшим без вести.