Аккуратно смахивая пыль с этих ценных изданий, я любовалась старинным искусством книгоплетения. Переплёт был прошит золотой нитью, обложка была мягкой и казалась тёплой на ощупь. Мне захотелось открыть этот манускрипт древности, чтобы пропитаться духом того времени, в котором я никогда уже не смогу побывать.

Перевернув кожаную обложку, я  замерла от увиденного. На титульном листе книги был изображён пятнистый голубь, к ноге которого был привязан шнурок со скрученной бумажкой. Я сразу вспомнила мальчика со странными речами про эту птицу и  про послание, которое она якобы принесёт.

«Не отпускай голубя без послания». Что бы это значило? Если бы голубь, которого я вижу сейчас, был настоящий, то я бы поняла, что делать. А этот нарисованный, и послание его я прочитать не могу.

Легким движением я  перевернула страницу. Первые строки ввели меня в ещё большую прострацию:

«Тебе, мой драгоценный читатель! Если ты сейчас держишь в руках труд всей моей жизни, значит, ты сможешь узнать и  её тайны. Удачи тебе, мой друг! Прими верное решение и сделай правильный выбор. Твоя герцогиня Анкорская – Кристина Эверт или просто Тина Крис».

Одно то, что герцогиню – персонажа данного повествования – звали практически так же, как и меня, приводило в дикий ужас. Я не успела даже решиться открыть следующую страницу, как в дверь вошли без стука.

– Поставь на место то, что взяла! – услышала я голос старшей сестры, которая, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Следуй за мной, закончишь здесь в следующий раз.

– Я, я… – в попытке оправдаться я неожиданно начала заикаться. Потом, взяв себя в руки и набравшись мужества, продолжила:  – Я  могу взять какую-нибудь книгу почитать?

– Нет, – ответила старшая сестра, – выносить из здания книги запрещено, но ты можешь читать здесь. А теперь, если на этом твоё пререкание со мной закончилось, ставь книгу на место и иди за мной. Скоро поступит новая пациентка, нужно подготовить комнату, – и она, развернувшись и постояв чуть перед дверью, вышла в коридор.

Я закрыла книгу и бережно поставила её на протёртую до этого полку. На прощание я провела пальчиком по корешку и тихонько прошептала:

– Мы скоро увидимся!

Комната, которую нам довелось готовить для новой пациентки, напоминала больше милую детскую, чем больничную палату психиатрической лечебницы. На полу был постелен ковролин, стены украшали дорогие обои, а кровать напоминала королевскую и по убранству, и по размеру.

– Кого сюда определят? – не сдерживая любопытства, задала я вопрос Настасье, с которой мы приводили комнату в порядок.

Хотя наше занятие сложно так охарактеризовать, в комнате и  без нашей уборки всё было в  порядке. Мы просто пыль смахнули.

– Так ты что, не знаешь? – наигранно расширила глаза Настасья, да так, что я прыснула от смеха. – Дочку нефтяного магната, как его… Фамилию забыла. Эх, ладно, потом в базе посмотрю и скажу.

– А что с ней? – осторожно спросила я.

– Так замуж отказалась выходить за папиного протеже, – отмахнувшись, сообщила Настасья.

– В смысле, что значит отказалась? Точнее, я понимаю, что значит отказалась. Да как это можно? Так наказывать дочь родную, если она нормальная? – моему возмущению не было предела.  – Дочку родную в  психиатрическую лечебницу только за то, что она с выбором жениха не согласна.

– Так он ей добра желает, – сказала Настя, подмигнув мне.  – Ты разве не знаешь, у  нас тут часто такие невесты ошиваются. Всех несогласных с родительской волей к нам отправляют. Вареньевна на старой истории маркетинговый ход построила, теперь пачками папки и мамки стоят да денежку отсчитывают. Чаще, конечно, ей, чем больнице, но мы тоже не жалуемся: нам побрякушки, шмотки от девчонок перепадают да вкусняшки за глазки закрытые. Рот на замке и держим. Иногда и чего поинтереснее получаем…