«– И что за план?»

Отдышкой даже не пахло, но Тимур, общаясь с бывшим начлабом, притворялся уставшим, тяжело дыша.

«– Биться на смерть.»

«– Отлично, это всё?»

«– Да. Во втором раунде порежем друг друга ножами, а там видно будет. Защиту тела не повышай.»

«– Ты серьёзно?»

«– Тима, доверься мне. Мы же здесь не случайно.»

Читая текстовые сообщения друг друга, они не обратили внимания на ослепительную девушку, порхающую по Арене с напечатанной на пластике цифрой «2». Удар гонга. Второй раунд. У парней в руках по армейскому штык-ножу. Они в центре, толпа ликует, синхронно бросая им единственное слово:

– Смерть! Смерть! Смерть!

«– Ты уверен?»

Сжав в руке ножи, как хищники, столкнувшиеся лоб в лоб, они дико смотрят друг на друга и медленно перемещаются по периметру ринга. Внешне лица их были грозны и свирепы, но внутренне оба были спокойны и сосредоточены. Этот спектакль играть было необходимо. Толпа ревела от удовольствия. Апостолы, замерев, глазели на двух недавних коллег, уничтожающих друг друга ради никчёмной жизни в последнем из миров подземелья. Закон джунглей заставлял руководство Бункера трепетать от увиденного.

«– Не спрашивай, просто доверься мне. Бережем голову и сердце. В остальном можно проявить фантазию.»

С этими словами Грин резко выбросил руку вперёд. Острое как бритва лезвие ножа рассекло висок и щёку Василискина. Режим ослабленной защиты был очевиден. Реакция уже не та, да и боты реагировали слабо, ремонтируя первым делом крупные сосуды. Лицо залило кровью. Костный мозг удвоил производство эритроцитов. Противник и не думал останавливаться. Тимур успел поставить блок, спасая лицо от удара ножа. Рука, принявшая удар на себя, залилась кровью. Уже половина его кимоно из белого превратилось в тёмно-бордовое. Биологическая фабрика его тела по производству красных кровяных клеток трудилась на полную мощь.

«– Ну это уже слишком!»

«– Чего стоишь? Нападай, мы же бессмертные. Немного крови не повредит. Этого ждут все собравшиеся.»

«– Да ты псих!»

Василискин собрался с духом и набросился на альбиноса.

…Раунд удался. Крики в зале не стихали. Лезвия ножей, словно порхающие бритвы, мелькали в воздухе. Разговоры в сети прекратились. Парни выкладывались на полную. Удар гонга остановил исполосованных противников. Это походило на настоящее безумие. Ботов к концу раунда пришлось перевести в режим повышенной защиты.

«– Что, предлагаешь, по кускам себя покромсать?»

Не смотря на эффектное выступление и урон, нанесённый телу, Тимур не переживал за свою жизнь. На самом деле раны были поверхностные, для гиппокринов сущие пустяки. Непонятно было к чему всё это.

«-К чему это шоу?»

«– Я вспомнил всё, что было со мной с самого детства», – сообщал Грин.

«– Да ну?!»

«– Да. Я всё вспомнил. Моё имя Евгений, фамилия Гриневич. Грин – это прозвище. В Челябинске мои родители, и сестра. В ту ночь, когда меня забрали менты, меня сбила машина. Помню красный бампер, удар и полёт головой в асфальт. Тогда я потерял память. Не знаю, как, но, видимо, в этот момент что-то в голове переключилось, и я начал собирать роботов. Откуда это знание взялось, понятия не имею. В общем, я хочу вернуться домой.»

«– Афигеть, к тебе память вернулась!»

Василискин старался сдержать радость, понимая, сколько удовольствия могут принести воспоминания.

«– Тима, на лифтах мы не уйдём. Охрана не пустит. Если в башке пуля застрянет, „крошки“ могут не справиться. Уходим через Ад. В крематории единственная труба, выводящая продукты сгорания на поверхность. Диаметр около метра. Как только попадём в печь, зацепим тросы, нас встретят.»