Вся процессия дружно подкатила к широкой поляне, а уж здесь всякому нужное дело нашлось. Дружинники расставили должным образом телеги и часовых. Кашевары быстро развели костры под огромными медными котлами и ложки свои из-за поясов достали, чтобы варево поскорей попробовать. Кузнец горн походный наладил да стал к себе помощника звать. Первым вызвался на эту роль, оказавшийся рядом Тимоша. Он скоренько дела на своей телеге управил и побежал меха горна кузнечного раздувать. Пока Тимоша с кузнецом отвалившиеся от телег колеса на место ставили, княжич с сотоварищами пытались из самострела Квашни попасть с десяти шагов в ствол пожилой осины, а когда обе стрелы потерялись, погоревали чуток, спальников своих поругали за их бестолковость и опять беседовать взялись.

5

А вот уж и стемнело в лесу. Примолкли птичьи голоса, зашелестели в сухой траве хозяйственные ежи с хитрыми ужами, выползла из своего дневного укрытия бледная луна, и туманный вечер стал полновластным хозяином не только дремучего леса, но и его как близ, так и далеко лежащих окрестностей. Путешественники съели всё варево, приготовленное расторопными кашеварами, убрали в переметные сумы плошки с ложками, студеной воды из ручья напились и уселись возле жарких костров в ожидании веселой беседы или интересного рассказа. К костру княжича Тутша привел Тимошку.

– Ты вот что, Тимоша, – поудобней устраиваясь на пушистой оленьей шкуре, первым из всей компании заговорил с Постреленком княжич, – расскажи-ка нам чего-нибудь занятное.

– Про Рюрика расскажи, – подмигнул Тимошке Илюшка Квашня. – Про князя-богатыря. Ну, помнишь, ты нам с батюшкой про него рассказывал, когда мы к родне нашей в Юрьев путешествовали.

– А чего про него рассказывать-то, – ухмыльнулся Горский. – Про Рюрика на Москве почитай каждый знает. Эка невидаль, про Рюрика он знает? Нашел о чем попросить?

– Ну, раз так, – резко повернулся к Горскому Василий Дмитриевич, – давай Ванюшка сам весели компанию.

– А чего я-то? – испуганно замотал лохматой головой Ванюшка. – Чего некому больше что ли? Чего всё Ванюшка да Ванюшка? Нельзя так княжич, не справедливо это. Почему опять я?

– А потому ты, что я так сказал! – строго стукнул кулаком по мягкой оленьей шкуре княжич. – Давай Ванюха, ведай всей честной компании про Рюрика-князя. И смотри, если плохо чего скажешь, сразу берегись. Мигом дружинников для расправы позову. Понял?

– Чего рассказывать-то? – засуетился на коровьей шкуренке Горский. – Рюрик князь был. Всем князьям нашим предок. Вот Василию Дмитриевичу, например. Из Варяжской страны он к нам пришел, а как пришел, так и княжить сразу на Руси стал. Чего еще-то? Чего?

– Не знаешь чего еще? – пристально глядя на товарища по походу, продолжал строго вопрошать Василий Дмитриевич. – Не знаешь?

– Не знаю, – смутился Ванюша.

– А раз не знаешь, то и другим не мешай, – поднял вверх указательный палец княжич и снова обернулся к Тимоше. – Давай ты Тимошка про князя Рюрика рассказывай, только не так скоро, как Ванюшка Горский. Давай, чтобы у тебя всё по настоящему было. Понял?

Когда смех у костра княжича немного стих, Тимоша поудобней уселся на охапке прелой соломы и начал свой рассказ.

– Жил, значит, у синего моря, там, где горы из чистого серебра к небу вздымаются до облаков самых, а меж них луга изумрудные простираются, богатырь по имени Рюрик. Сильным был Рюрик, как трехгодовалый медведь, стремительным, как молодая рысь, а умным, словно прожившая двести лет не белом свете сова. Никто не мог на битву с этим богатырем решится, все его боялись, и потому выбрали жители серебряной страны Рюрика своим князем. Счастливо сразу же зажили люди при новом князе. Все у них теперь было: купцы из разных стран хлеб в их города возами везли, стада на лугах изумрудных плодились не по дням, а по часам и все недруги их, сразу же друзьями стали. Скоро построили Рюрику благодарные люди на самой высокой горе терем расписной из камней самоцветных с золотой крышей. Всем миром построили, да красивый такой, ну, на загляденье глаз просто. Словно второе солнце по утрам терем этот над счастливой страной блистал. Рюрик тоже вместе с подданными своими счастливой жизни возрадовался, и захотелось ему еще их чем-нибудь народ страны серебряной осчастливить. Подумал он, подумал и решил жениться, а свадьбу при том такую широкую сыграть, чтобы все жители страны его, навсегда её запомнили и внукам про неё радостно рассказывали, а те в свою очередь своим потомкам о гулянии великом ведали всё, что от предков своих услышали. Приготовился к свадьбе князь, столов дубовых понаделал, скатертей белоснежных припас, дичи три воза своей рукой настрелял, разносолов там разных наготовил и стал невесту искать. Оседлал он коня вороного и поскакал по лугам да долам. Долго скакал князь и прискакал к быстрой речке с жемчужными берегами. Как прискакал туда Рюрик, так и застыл от красоты неописуемой. Нигде он такого чуда не видывал. Всяко видел, но чтобы такой вот красоты – никогда. А тут еще выходит на берег златым светом сверкающий красна девица по имени Афана. И так хороша она была, что самоцветный берег в глазах князя мигом померк, а серебристая вода речная, темной дымкой подернулась. Затуманился княжеский взор от красоты девичьей. Заволновался он, и руки богатырские к девушке протянул. Вздрогнула она, но поддалась. Посадил тогда Рюрик красавицу к себе на седло, пришпорил коня шпорой позолоченной и помчал быстрее ветра к терему своему да к столам свадебным. Афане тоже богатырь по душе пришелся. И решили они на следующее утро свадьбу великую сыграть, да только вот видно не судьба им было в тот день мужем да женой стать. Прилетела на рассвете к серебреным горам черная птица, разбила она своим вороненым клювом крышу терема княжеского и унесла Афану за высокий черный лес. Схватил Рюрик тогда свой меч богатырский, позвал с собой братьев родных Трувора с Синеусом да дружину свою верную и поскакал в дремучий лес вслед за птицей поганой. Долго скакали богатыри на конях своих. Долго сквозь леса колючие пробивались да по лугам широким мчали. До тех пор скакали витязи, пока у болота зыбучего не остановились. Переправы стали искать. Искали они её, искали да вместо переправы ворога коварного встретили. Выскочили из болотной тины на богатырей чудища лохматые с дубинами преогромными, и закипел у болотного берега жаркий бой. Силен был князь Рюрик, сильны его дружинники были, но только и чудища не из слабого десятка оказались. Срубит богатырь чудищу голову, а у того на месте её еще две растет. Отрубит руку, а из обрубка сразу три новых вылезает. Целый день с рассвета и до заката месили ратники грязь черную с алой кровью пополам и уж только ближе к закату, чудища с позором в трясину зеленую попрыгали. Испугались, значит напора богатырского. А как попрыгали они в хлябь болотную, как спрятались там, тьму лягушек подавив, так и открылся перед витязями путь широкий к граду Новгороду. Красив тогда был Новгород град. На диво любому глазу красив. Все избы там с куполами позолоченными были, над ними шпили с петухами презанятными высились, вокруг изб тыны алой краской крашенные стояли, а город весь, белокаменная стена вокруг опоясывала.