– Пойдём домой. – Отцовский скрипучий голос вернул Тима в настоящее время, на берег ручья. – Как ты помнишь, прослушать послание мы сможем, только когда соберёмся всей семьёй.

Тим подхватил таз с выстиранными занавесками и кивнул отцу:

– Ага, пошли!

Вскоре они добрались до сосновой тропы. Отец с полным ведром. Тим с тазом и посланием – бережно сжатое в кулаке, оно тепло сияло сквозь пальцы.

– Интересно, что нам хотят сообщить солнечноснеговцы? Надеюсь, не то же самое, что в прошлый раз: «Извините, в этом году мы не прилетим»! – Тим взбежал по ступенькам крыльца, привычно перемахнув нижнюю. Оглянулся на отца, проговорил задумчиво: – Вот ты говоришь, что воздух – самая простая ступень творения мира. А вдруг для меня она, наоборот, сложнейшая? Можно мне перепрыгнуть её, вот как эту ступеньку, и попробовать вначале создать что-то другое?

Отец, глядящий под ноги, молча мотнул головой.

– Нет, да? Ну ладно, буду и дальше над воздухом биться. Сотворю когда-нибудь. Наверное.

***

Искрящийся шарик несколько мгновений пролежал на столе недвижимо и безмолвно, а затем вздрогнул и заговорил голосом тёти Асмани.

– Здравствуйте, мои хорошие.

Тим напрягся. Слова приветствия Асмань всегда произносила тепло и ласково: услышишь их, и чувство такое, будто тебя согрело рассветными лучами. Сейчас этого не было. Речь её не журчала ивовым звоном, а звучала как-то слишком ровно и чуть отстранённо. Тим взглянул на родителей, сидящих напротив. Они, казалось, не заподозрили ничего необычного.

– Вы, конечно, ждёте от меня хороших вестей, – продолжал трепещущий огонёк. – Например, что мы с семьёй наконец собираемся прилететь к вам в гости. Но, извините, сейчас я не могу вас порадовать.

Всё-таки не обмануло Тима его нехорошее предчувствие. Впрочем, оно сроду не подводило.

– Это послание я отправляю нескольким мирам сразу. Оно для всех, кто был знаком с Даном, творцом Крылатых Волн.

Был. Тихо вскрикнула мама, сжал кулак отец.

– Я гостила у него вместе с Соной, когда… – Ровный голос дрогнул, шарик затих на мгновение, а затем тётя продолжила с каким-то бесцветным, неестественным спокойствием: – Дедушка Дан немного не дожил до восьмидесяти лет. Он был одарённым творцом и щедрым, гостеприимным человеком. Если вы слышите это послание, значит, приглашены посетить Крылатые Волны в последний раз. Нужно провести здесь поминки. Как можно скорее, пока мир ещё не исчез. Поэтому, если вы хотите прибыть сюда, то сегодня можете собираться и заканчивать свои мировые дела, а завтра отправляйтесь в путь. Всего доброго, мои хорошие, жду вас в Крылатых Волнах.

Тишину нарушил отец – не то кашлянул, не то всхлипнул.

– Асмань хорошо владеет собой, – особенно скрипуче проронил он. – Я бы не сумел так спокойно рассказывать…

Мама вскочила и опрометью выбежала из комнаты. Отец поднялся и тоже направился к двери. Половицы позвякивали, отзываясь на тяжёлые шаги.

– Па, – окликнул Тим, – вы с мамой отправитесь на поминки?

Отец остановился. Медленно повернулся к Тиму. По щекам, от уголков глаз до бороды, тянулись тонкие полоски слёз, подсвеченные солнцем. Тим не соврал бы, сказав, что увидел отца плачущим впервые в жизни.

– А ты, Тима, разве не хочешь с нами? – хрипловато вопросил папа.

– А? Но у меня ведь не получится выбраться из Древесных Звонов… Никогда не получалось!

– В этот раз получится. – Отец почему-то торопливо отвёл взгляд. – И это… Сундук с собой возьми. Странствия нередко вдохновляют на творчество… Извини, я сейчас вернусь и объясню всё по порядку.

Он вышел. Тим немного посидел в недоумении, а затем снова глянул на стол. Огонёк, присланный тётей Асманью из Крылатых Волн, стремительно угасал и растворялся. Наблюдая за этим, Тим понял, что ничего не чувствует. Раньше, слушая полные тихого восторга рассказы про деда и его мир, он не мог разделить этого восхищения. Теперь, когда все вокруг оплакивали кончину Дана, не ощущал никакой скорби. Тим ведь совсем не знал крылатоволновского творца.