– Спокойно, – услышал голос Горана, а вскоре разглядел лицо подошедшего и присевшего на корточки пехотинца, – скоро начнётся, – ни с того ни с сего сообщил он, – готов?

– Не знаю, – честно ответил Тим, – руки трясутся, а так, вроде да.

– Позиция у тебя не худшая, бей во всё, что идёт с той стороны, – продублировал он слова жестом, – если что – вытащу.

Тим молчал.

– Всё оплачено, – расценив молчание по-своему, осклабился пехотинец, – я на тебе уже три раза заработал, плюс часть твоей капитанской премии, ты, малой, начинаешь мне нравиться. Удачу приносишь, – добавил он, поднимаясь на ноги, – мне.

Выйдя из прохода, он, желая что-то добавить, обернулся, но нарастающий визг и вспышка вымели его из поля зрения. Ослепительный удар по глазам, оглушительный грохот, и Тим на секунду потерял ориентацию. Едва утих звон в ушах и в глазах рассеялись тени, осмотрелся.

Выход из прохода смяло как бумагу. Покорёженный металл переборки на полметра подвинулся к согнутому, но всё же удержавшему ударную волну щиту. Слышал плохо, но сквозь вату пробивались звуки выстрелов и разрывов. В видимой сквозь покорёженный металл части перекрёстка, в тусклом красноватом свете то и дело мелькали несущиеся на встречу друг другу трассы.

Внутри крейсера разгорался бой. Первый в жизни Тима, и оттого растерялся настолько, что из головы вылетело буквально всё. От испуга никак не мог собраться с мыслями и вспомнить, чему учили. Время стало осязаемым и невероятно тягучим. В чувство привела брань сержанта. В ухе давно настойчиво зудело, но только сейчас понял, что слова адресованы ему.

– Малой, Вирон, Хал тебя катал, – изрыгал наушник, – Тим Вирон, – рычал Скарт, – малой, сын старой, немощной шлюхи, на связь.

Фамилию ему придумала одна из сестёр. Не мудрствуя, Лила просто обозвала его именем родной планеты. Именно это слово он выхватил из какофонии звуков и обратил внимание на шум в эфире.

– Здесь.

– Ты что, грязь малоразмерная, языком ворочать разучился? – зло орал Скарт, – какого не отвечаешь?

– В ушах звенит, плохо слышу.

– Я их в следующий раз отрежу и сожру, ты цел?

– Вроде да.

– Вроде или да?

– Цел.

– Отлично. Проход твой сильно разрушен, как обзор?

– Вижу хорошо, – всмотревшись сквозь разрывы в покорёженном металле и отметив, что благодаря деформации площадь обстрела лишь увеличилась.

– Сиди тихо. Когда мы их подпустим, ударишь во фланг, но только по моей команде. До команды ни звука, понял меня?

– Так точно.

Атаке Сурийцев предшествовали две грохнувшие на перекрёстке ракеты. Ищущих цели трасс заметно прибавилось, хлопки разрывов слились в незатихающий скрежет.

Тим посредством внешнего датчика звука уже слышал близкие шаги и выстрелы, уже вцепился до побелевших костяшек в оружие, взял на прицел видимую часть магистрали, но в этот момент на позициях его отделения завизжало, и непрерывный огненный шквал устремился по видимой части прохода.

Расчертившие магистраль потоки скорострельной установки Малена, работу которой Тим видел впервые, сорвали атаку, вынудив уцелевших Сурийцев забиться в ответвления и пеналы магистрали.

Пока Сурийцы готовились к новой атаке, сержант провёл перекличку. Недосчитавшись погибшего в начале боя Горана, приказал остальным оставаться на позициях.

Очередная атака началась с массированного ракетного обстрела. Взрыв одной из них сорвал переносной щит с крепежа и швырнул на Тима. Шлем смягчил удар, но забрало покрылось сеткой трещин.

Поднявшись, хотел вернуть щит на место, но рядом полыхнуло. Окаменевший воздух сбил с ног и, протащив, швырнул на переборку. Ещё взрыв, ещё и ещё. Потеряв оружие и получая под зад катящими с перекрёстка волнами, Тим резво двигал локтями, стремясь как можно быстрее забиться в тех. помещение. Дождавшись конца ракетного обстрела, ползком вернулся на позицию, подхватив на ходу вырванную из рук винтовку. Взгромоздившись на усыпанную ошмётками стен подложку, взял на прицел видимую часть магистрали и перекрёстка.