Практику по стрельбе Тиму устроил Сержант. Конечно, о навыках ведения огня в безвоздушном пространстве речи не было, но на полигоне пострелял от души. После теории практика далась легче, чем думал.

По сложности стрельба из винтовки, где метка прицела заранее покажет точку удара, и метание камней с верёвки из ворса домашнего Савара, где помимо силы броска приходилось учесть силу ветра и скорость жертвы, винтовка явно проигрывала. В метании камней всё было сложно. Винтовка дала дальность, скорострельность и смертоносность. Уже на третий час практики Тим под аккомпанемент грохота и вспышек, перебегая от укрытия к укрытию, смог поразить большую половину возникающих тут и там голографических образов. Те, что представали в рост или наполовину, поразил все, с теми, что лежали или высовывались из-за укрытий, было сложней, но Тим уже не сомневался, что и эта наука ему поддастся.

***

То место, где впервые увидел Марина, сейчас выглядело по-другому. Шлюзовую палубу залил яркий свет, контейнеры и штабеля грузов, виденные в тот день, убрали. На их месте в длинные шеренги построился свободный от вахт экипаж. Стоя в конце первой, выделяясь новизной повседневной формы, Тим, как и все, ждал появления капитана.

– Капитан на палубе, – разнеслось наконец под сводами, и гул голосов мгновенно стих.

Скосив взгляд, Тим смотрел, как с площадки грузовых лифтов сходят трое одетых в строгую чёрную форму и направляются к строю из девятисот мужчин и женщин. Капитана определил сразу. Походка, осанка, зрелый возраст невысокого, совершенно седого человека сами за себя говорили, кто здесь главный. Пройдя до середины строя, капитан и оба старпома остановились против створов третьего шлюза, повернулись лицом к шеренгам.

– Воины Сайдона.

Твердый, ударивший из динамиков голос капитана невольно принудил расправить плечи.

– Теперь я открыто могу сообщить. Флоты союзов Сайдона и Вельстова ведут совместные действия против Сурийцев. Мы с вами стали участниками первой битвы этой войны. Эскадра перехватила Сурийский конвой в точке формирования. В результате захвачены одиннадцать транспортов и два эсминца эскорта. Силами трёх крейсеров, двух эсминцев и орудийной платформы противник контратаковал, но, потеряв платформу и крейсер, трусливо бежал из системы. Мы не потеряли корабли, но мы потеряли родных и близких. Только наша семья, – поднял он голову и медленно обвёл взглядом застывшие шеренги, – потеряла двести тридцать бесценных жизней.

Капитан низко склонил голову. Стоявшие за его спиной сделали то же. Головы склонили и застывшие шеренги, отдавая дань погибшим членам экипажа.

– За каждого из них, – продолжил капитан, – мы жестоко ответим. Позже. Сейчас я пришёл с плохой вестью. Шпионы доложили, что на орбите Сурии сформированы и вот-вот стартуют две полноценные эскадры. Совсем скоро как минимум одна из них будет здесь. Восстановить главный ходовой двигатель мы не успели. Пришедший с нами буксир помочь нам, увы, не может. В связи с этим всем, кто не входит в первое боевое расписание, крейсер приказываю покинуть. Эвакуация объявлена. Оставшимся на борту помнить: мы здесь не одни и есть, кому за нас постоять. У нас нет хода, но есть много ракет. В крайнем случае, обороняться будем на палубах, и уверен, всем понятно – это единственный способ сохранить наш корабль и дом.

***

– Нет…, нет, – холодея, Тим ткнул пальцем в активную проекцию лифтовых шахт крейсера.

В отчаянии развёл пальцы, стараясь раскрыть двери застрявшей кабины, но та окончательно перестала реагировать на команды управляющего центра. Операторскую огласил вздох отчаяния. Словно в ответ, столб шахты вышедшего из строя лифта полностью сменил цвет на красный.