Выждав несколько секунд, майор-инструктор поднялся со стула.

– Тогда приступим. Начнём с оружейных систем и набора минимального списка амуниции.

***

К вечеру голова гудела от обилия полученной информации. Шагая в расположение гурта, Тим пытался разложить по полкам тот хаос, что творился сейчас в голове. Он даже не предполагал, сколько должен знать и уметь простой пехотинец.

Вошёл в отсек, наткнулся на сержанта. Экономя жалование, Тим принял «смирно» и начал доклад, но сержант прервал взмахом руки.

– Запомни, – сказал он, – в условиях работы всё, как я говорил. В условиях отдыха вся эта официальная срань, по крайней мере среди своих, не нужна. К офицерам это, само собой, не относится, перед ними ты даже во сне – отличник службы: бодр, смел и готов по первому зову сложить буйную голову. Понял меня?

– Так точно.

– Понял меня? – с нажимом повторил сержант.

– Понял, – ожидая подвоха, ответил Тим.

Подвоха не оказалось. Сержант указал на стол, где давно поужинавшее отделение оставило ему контейнер с пищей. Ужин остыл, но такую мелочь даже не заметил. Сержант присел рядом и, пока Тим работал вилкой, расспрашивал о занятиях.

– Где душевая, знаешь, – сказал он, когда с пищей было покончено, – ручника у тебя нет?

– Нет.

Тим слышал: ручник – носимый на запястье прибор, используемый как идентификатор личности и имеющий множество функций.

– Отделение в ночь заступает, утром тебя толкнут, я распорядился. Пайку возьмёшь в резерве, – указал он на шкафчик, где вернувшихся с дежурств и желающих подкрепиться ждали коробки сухого пайка, – к майору не опаздывать. Всё. В душ и отбился.

Предельно загруженные дни мелькали перед глазами. Как и обещал, майор-инструктор максимально грузил их информацией. Словно губка, новобранцы впитывали монологи о принципах действия оружия, о разновидности доступного вооружения и амуниции. Майор доступно, часто на примерах, объяснял, как действовать и чем пользоваться в тех или иных ситуациях. Вдалбливал тактику наступательных и оборонительных действий.

Перемежая монологи вопросами по пройденному материалу, возвращался обратно, если видел, что усвоено неверно. Список затронутых тем ширился от занятия к занятию.

Выбор режимов огня, регулировка силы заряда. Выбор и обустройство позиций, минирование подходов и скрытное передвижение. Оборонительный и наступательный бой, на открытой местности, в условиях плотной застройки и корабельных палуб. Двойками, тройками, взаимодействие отделений, взводов, гуртов. Дневной бой и ночной. Средства маскировки при наступлении, при отступлении. Подавление скрытых и видимых позиций. Поражение техники и роботизированных комплексов. Бой в открытом космосе, абордажный бой. Наведение и корректировка огня при орбитальной поддержке. Средства связи, их виды и самостоятельная настройка аппаратуры. Эвакуация раненых и многое, многое другое. Перед глазами мелькали схемы и чертежи, карточки стрельб и писанные кровью негласные правила.

Когда майор наконец объявил, что их краткий курс окончен, Тим осознал, что как минимум треть из услышанного не сможет даже вспомнить, но главное, как ему казалось, он усвоил.

Примеряя услышанное на личный опыт, пришёл к заключению, что в ряде предложенных вариантов принцип действий пехоты мало отличен от действий охотников при встрече с самой гнусной тварью Вирона – Харабой.

Что там, что здесь, главное – не подставиться под закупоренный в энергетическую оболочку заряд в одном случае и ядовитую слюну, выстреливаемую приземистым, укутанным в хитиновый панцирь животным в другом. И если в первом случае требовалось обнаружить противника, не попав в поле его зрения, то во втором – не только увидеть первым, но и не оказаться с наветренной стороны. Противник, если не считать огневой завесы, стрелял в то, что смог обнаружить, Хараба помимо зрения обладала фантастическим слухом и обонянием. Где было опасней – только предстояло выяснить.