В пыль пустыря обожжённого,
В угли от старой мельницы,
И в обгорелые жёрновы
Молнией туча целится.
«Как-то, роясь в своих бумагах старых…»
Как-то, роясь в своих бумагах старых,
Оставляя исписанные, и отбрасывая чистые,
Я обнаружил свой детский гербарий,
А в нём – листья.
– Покупайте! Цветы аккуратно сложены,
Связаны ниткой, обёрнуты в целлофане….
А я помню девочку, которая листья жёлтые
Собрала букетом в гранёном стакане.
Жёлтые…. Такие ужасно жёлтые.
Особенно, когда среди зелёных.
И я поставил гербарий в сервант,
на стеклянную полку,
В пожелтевшей тетради
на бесцветном хрустальном фоне.
«Сегодня страстно приласкав…»
Сегодня страстно приласкав
Поставишь завтра к стенке.
Еще не выставлен прицел,
Но выстрелишь в упор.
А я гляжу в твои глаза,
И путаю оттенки,
За серый – призрачную цель,
За зелень – приговор.
Приду и стану у стены.
Никак не отвертеться.
Скажу: – Ни пуха, ни пера!
Смелей спускай курок.
И в ласках не было вины.
И пулей прямо в сердце.
И так добра была вчера,
Но вот сегодня срок.
Сейчас гляжу на всё вокруг
Ослепшими зрачками.
Иду и невпопад дышу,
И путаю слова.
А завтра, как мишени круг,
На чуть шершавый камень,
И так пронзительна свежа
Зелёная трава.
Прикосновение твое так непривычно остро,
И как гитарная струна я под твоей рукой.
Сквозь дрожь: – Ни пуха, ни пера!
Не бойся – это просто.
Спускай курок. Сегодня срок.
Аккорд бери другой.
«Видел я как ветром быстрым…»
Видел я как ветром быстрым,
Словно, был у бури праздник
Оборвало много листьев,
Календарных, жёлтых, красных.
Нежных рук прикосновенье,
Первый снег, и прожит год.
Новогоднее везенье,
Может выберешь кого?
Ёлку мы искали долго
По базарам танцплощадок.
Чтоб зелёные иголки
Подарили нам пощаду.
Чтобы не листвой осенней
Обрывалось на асфальт
Новогоднее веселье,
Новогодний карнавал.
Вот, и нарядили ёлку
И в гирлянды, и в конфеты,
И зелёные иголки
Серебром фольги одеты,
Чтоб никто не догадался,
Не проведала молва
Новогоднего романса
Невесёлые слова.
Новогоднего романса
Невесёлые
слова.
«Я просто пью твои прикосновенья…»
Я просто пью твои прикосновенья,
Спасаясь в них
От злых дождей осенних,
Которыми в окно стучат ветра.
Я пью и пью твои прикосновенья,
В них спрятавшись от злого невезенья,
От болей, страхов, что во мне посеял
Вот этот листопад среди двора.
Я пью и пью твои прикосновенья.
Я в них живу.
Я в них ловлю мгновенья.
До отупенья, до остервененья,
До взлёта, до полёта, до паренья….
Я просто пью твои прикосновенья.
Дождём в оконное стекло стучат ветра.
Стучатся в чьё-то старое корыто.
И лампы на столбах качаются сердито,
И будут так качаться до утра.
К тебе прижмусь.
Скажу спокойной ночи.
Хоть быть спокойной ночь
Совсем не хочет.
Но я в твоё укутаюсь тепло.
И буду сладко спать,
Покамест утро
Меня разбудит
Пеленою мутной,
И моросью промозглой за стеклом.
«Гитара, что купил я в Ленинграде…»
Гитара, что купил я в Ленинграде,
Была в те дни, огромным дефицитом.
Но друг, зашедший мне её наладить
Сказал, что на такой нельзя учиться.
Она была мала черезвычайно,
И вот была повешена на стену,
Чтоб если гитарист зайдёт случайно,
– Бери гитару и вперёд на сцену.
Вторую, с металлическою декой,
Купил в своём родном универмаге.
Играть могла наверно больше века,
Вот только поломали гриф бедняге.
А я на ней играл свои бы песни,
И девочки смотрели бы с восторгом.
Но вот упала, гриф возьми да тресни.
Ну а без грифа в ней немного толку.
Я встретил как-то девочку с гитарой,
И попросил мне показать аккорды.
От той науки, хоть уже и старый,
Потом ходил бы я ужасно гордый.
Девчонка согласилась – в самом деле.
Мне в дом гитару принесла она.
Я так и не достиг заветной цели.
И пела мне стихи мои, жена.
«Предвкушением дурея…»