А ведь можно было распорядиться иначе: поспособствовать возрождению одного из важнейших для цивилизованного человека с его увядающим либидо институтов – института платных сексуальных услуг в удобных стационарных условиях! На худой конец, отреставрировать довольно крепкое здание и устроить в бывшем публичном доме ещё один городской музей – туда бы уж не заросла народная тропа! Но чёрное дело сделано, и громадная куча мусора вот уже несколько месяцев украшает город на въезде с наплавного моста – визитная карточка распада, безалаберности и разрухи, охвативших вместе с Муромом всю Россию. Зато народу есть о чём спорить на бутылку: какую кучу быстрее вывезут на свалку – нашу муромскую, или оставшуюся от башен Всемирного Торгового Центра после лихого воздушного налёта исламских террористов?

Губы Геныча невольно расплылись в улыбку. Секса, секса надо побольше закладывать в будущую книгу! Если среди персонажей очень мало либо совсем нет легко доступных женщин, бросай писать такую книгу и сразу пиши пропало. Космические и просто проститутки всегда в цене – точ-в-точь как московская недвижимость.

На высоком холме справа (если смотреть на съезд по улице Воровского с понтонного моста) артель шабашников продолжала заниматься увеличением мировой энтропии – разрухи, хаоса и беспорядка. Хмурые мужики с сурово-похмельными лицами сносили под корень окружающую вершину холма балюстраду. На вершине предполагалось в скором времени установить грандиозный по муромским меркам памятник самому Илье Муромцу. По мнению городского архитектора Безрукова, сплошной каменный пояс существующей балюстрады не даст в полной мере наслаждаться монументальным Ильёй, поэтому шабашникам предстояло обнести верхушку холма жиденькой, просвечиваемой насквозь металлической оградой.

Разговоры вокруг будущего памятника были не беспредметными. Уже существовала его большая модель, и началась работа над собственно памятником: мощной фигурой закованного в кольчугу Ильи Муромца с огромным мечом-кладенцом в воздетой к небесам могучей руке. Автором переплюнувшего бессмертные творения Церетели шедевра был снискавший всесоюзную и всероссийскую известность конъюнктурный скульптор Петр Кривоклыков.

Вообще говоря, русский народ не является поклонником монументального искусства – ярым и страстным уж точно. Коренной муромец Борис Анатольевич Понюхов был частицей русского народа, но он помешался на идее увековечивания Ильи Муромца в камне, алюминии, бетоне, нержавейке или бронзе – как Буланов на «Пелетоне». Когда-то Боря учился в одном классе с младшим братом Геныча и неоднократно бывал у них дома. Он вымахал под два метра – не очень-то коррелирующий с традиционным обликом провинциального учителя экстерьерчик – и стал преподавать русский язык и литературу в общеобразовательной школе. Боря умудрился пролезть в помощники к скандально известному «авиатору-политику с чёрным чемоданчиком» Александру Брутскому (не от Брута ли досталась фамилия?) и потому слегка задирал нос – чтобы сподручнее было держать его по ветру.

Борис вёл свою родословную от дворянского рода Атамановых. Боря примыкал к Русскому Национальному Собору. Перед вступлением в РНС он поменял неблагозвучную фамилию Понюхов на разудалую Атаманов – продался националистам за понюшку табака. На вопрос «Что вы думаете о евреях?» Боря неизменно отвечал: «Шереметьево-2" открыто».

Шестеря на Брутского, он добегался до инфаркта, который не стал дожидаться достижения Борей плёвого сорокалетнего возраста. После реабилитации постинфарктный Борис Атаманов всецело отдался служению монументальному искусству – в смысле проталкивания идеи сооружения памятника Илье Муромцу на его исторической родине. К тому времени русская православная церковь наделила Илюху статусом святого, так что вскоре, говоря словами Аркадия Аверченко, «всё завертелось».