Сота насупил густые брови и принялся за текст документов. Он давно знал и Драгомира, и Владимира, знал и славу, шедшую об этих честных воинах. Но дружба дружбой, а в делах государства ухо держи востро. К тому же по сю пору не понятно, чей лазутчик похитил документы, которые запросто могли скомпрометировать мироградского воеводу в глазах как Совета Семи Мужей, так и местного боярства.

Досконально изучив обе грамоты, мироградец остался доволен.

– Я не князь, а всего лишь исполняющий обязанности, пока не подрастёт юный Ивец, – медленно произнёс воевода. – Поэтому, к сожалению, заверить грамоты княжеской печатью не имею права. И это подтвердит любой князь Совета. Но я могу, в качестве подписи и гарантии своего слова, поставить клеймо мироградской дружины, поскольку являюсь начальствующим над ней. Такое устроит Лихобор?

– Мы все давно знаем тебя, Сота, – поглаживая большим пальцем кромку кубка, сказал гость. – И знаем цену твоему слову. Поэтому нам бы вполне хватило и устного согласия, чего уж говорить о клейме дружины Мирогрáда?

– Благодей! – хлопнул в ладоши воевода. – Благодей, поди сюда!

Высокая арочная дверь тихо отворились, и в горнице появился высокий жилистый удалец в кожаном доспехе и с копьём. Он бросил короткий взгляд чёрных глаз на Драгомира и замер истуканом, словно на почетном приёме.

– Раскали клеймо, – властно бросил регент малолетнего князя.

Молодец коротко кивнул и бесшумно скрылся за дверью.

– Так, – хлопнул себя по коленям Сота, – чего нового в Лихоборе-то?

– Хм, хм, – почесал бороду Драгомúр, а потом радостно воскликнул и хлопнул себя по лбу, – у нас дела! Может, слыхал? К дочке-то Владимира младшенькой, Блажéне сваты давеча приезжали. Угадай чьи?

– Не томи, болезный…

– Фауилтиáра! Представляешь?

– Да ты что? – воевода под шумок наполнил оба кубка вином и, отсалютовав гостю, отхлебнул. – У волчонка зубы прорезались? Самочку захотел? А девка-то что?

– От, деваха у нас! Ого-го! – Драгомир погрозил кулаком невесть кому. – Представляешь? Руки в боки и говорит, мол, за недомерка замуж не пойду, хоть силком под венец волоките. А от вас, говорит, господа рыцари, выгребной ямой разит за версту; и в баню всех послала. Прямиком.

– Ой-ли? – прищурился Сóта. – Так уж и в баню?

– Да вот те круг святой! – божился лихоборец. – Хм, хм, нда… А намедни голубя от стервеца получили. Знаешь, что говорит? Коли, молвит, по доброй воле Блажена за меня не пойдёт – силой возьму.

– Руки коротки, – отмахнулся господин регент. – Но молодец недомерок! Ивпрямь, как волчонок.

– Говорят, у него в роду были лютичи.

– Врут. От них ничего не осталось ещё век назад. Племя волков вымерло.

В горнице тихо возник молодец с клеймом. Он тенью подошёл к Соте и вручил ему символ мироградской дружины – заключённый в круг сокол держал в клюве сломанную стрелу.

Воевода с торжественным видом встал и хорошенько припечатал каждый пергамент.

Запахло палёной кожей, над свитками заклубился густой пар. А когда он рассеялся на документах уже стоял знак верности дружины Мирограда своему слову.

– Ну, вот и славно, – по-лисьи прищурился Драгомир, пряча свой экземпляр грамоты за пазуху.

Мужи ещё некоторое время просидели за столом, обсуждая последние новости на международной политической арене, отпуская различные скабрезные шуточки по поводу и без, ели, но всё больше пили.

Потом, ближе к вечеру изрядно захмелевший Драгомир отказался от постоя и отправился восвояси.

У Соты же оставалась масса дел, которые нужно сделать как можно скорее. Воевода посидел ещё некоторое время за столом, приводя мысли в порядок, а потом, решив, что выпил больше положенного, скликал Благодея. Да наказал ему скорей нести отвар из трав, чтоб дурман из головы прогнать.