Судьба щенка решилась неожиданно. За неделю Денис так к нему привязался, что забрал к себе.

– Ну Машка, не дай бог, к нам ещё кто-то прибьётся, – ворчал он, обнимая пушистый комочек и пряча под куртку.

В другой раз рядом с нами остановилась девушка. Мы с Денисом играли весёлую мелодию, чтобы поднять настроение ожидающим окончания дождя. Люди собрались в круг, слушали, и даже аплодировали.

Каково было наше удивление, когда девушка вдруг стала танцевать! Да не просто так, а исполнять красивые бальные па! Народ был в восторге. Девушка оттанцевала две мелодии подряд, а потом дождь кончился, на улице выглянуло солнце и она ушла. Но в тот час мы заработали рекордную сумму, а всё благодаря девушке, которой даже спасибо сказать не успели – так быстро она смешалась с толпой.

– Ты музыку любишь, да, Маш? – спросила бабушка, когда я закончила рассказ.

– Очень.

Музыка для меня нечто большее, чем набор нот. Красивая мелодия способна задеть душу, поднять настроение или, наоборот, помочь вылить всю печаль, что скопилась в сердце. Я частенько играю в комнате на гармошке – соседка не против, ей тоже музыка нравится. А другие не слышат – я стараюсь очень тихо.

В коридоре раздалось громыхание тележки. Я подхватила две тарелки, свою и бабушкину, и вышла за едой. Принесла ленивые голубцы, взяла две чашки и пошла за чаем.

Помогла Алле Леонидовне устроиться поудобнее и поставила ей на ноги тарелку, предварительно постелив на одеяло полотенце.

Голубцы оказались вкусными. Чай тоже ничего. Вот только у Аллы Леонидовны был плохой аппетит. Она съела половину своей порции и отставила тарелку, сказав, что наелась.

В течение дня я привыкала ухаживать за бабушкой. Самым сложным оказалось научиться правильно подавать утку. Вообще, Алла Леонидовна не хотела, чтобы я этим занималась, надеялась медсестру дождаться. Но той так долго не было, что пришлось бабушке согласиться на мою помощь. К счастью, совместными усилиями нам удалось положить утку правильно.

Вторая половина дня прошла в заботах и праздных разговорах. Конечно, бабушка много рассказывала о Грише и Вере. Из-за подробных описаний мне стало казаться, что я давно с ними знакома. Даже любимое блюдо Гриши и то упомянула.

В её рассказах Гриша всегда представал улыбчивым и отзывчивым человеком. Скорее всего, таким он и был – по отношению к своей бабушке. К остальным же людям молодой человек относился согласно их социальному статусу, и вовсе не по-доброму, о чём довелось познать на собственной шкуре.

Вечером дверь в палату раскрылась, внеся ароматы мужских и женских духов, а следом и их владельцев: Гришу, высокого, красивого молодого человека с короткой стрижкой светло-каштановых волос и циничным взглядом карих глаз; и Веру, высокую и стройную, как тростинка, блондинку с холодными голубыми глазами и слегка насмешливой улыбкой.

Едва зайдя в палату, Гриша застыл на пороге как вкопанный.

– Не понял, – обратил он на меня возмущённый взгляд, заставив моё сердце сжаться от предчувствия надвигающейся грозы, и повернулся к приткнувшейся к его плечу Вере. – Возьми пакет. Я пойду разберусь.

И скрылся за дверью. Бабушка только успела крикнуть: «Гриша», но он уже не слышал.

Блондинка царственной походкой прошла вглубь палаты и подойдя к кровати бабушки, наклонилась поцеловать старушку в щеку. Алла Леонидовна сделала вид, что наклона Веры не заметила. Вера выпрямилась, поставила пакет на стул и посмотрела на меня своим насмешливым взглядом.

– Кого это вы уже успели приютить?

– Вера, выбирай выражения. Познакомься, девушку зовут Маша, и теперь я делю палату с ней.