Артем подумал о том, что в гостевом доме Маша так же смотрит в залитое дождем окно и ждет его возвращения. Эти мысли заставили его поторопиться и снова углубиться в чтение. Ему удалось найти достаточно интересное издание: краеведческую брошюру, написанную уроженцем соседней деревни, ставшим позже известным ученым-искусствоведом, членом академии наук и лауреатом множества отечественных и международных наград и премий, Степаном Тимофеевичем Острожским. Артем был знаком с его многотомными трудами по истории и теории древнерусского зодчества, однако уникальность найденного Артемом издания была в том, что Острожский составил этот справочник-путеводитель на заре своей научной карьеры, сразу после войны, когда был учителем в Златоустьинской школе. Брошюра вышла в мягкой обложке тиражом всего в триста экземпляров. Было заметно, что автор – настоящий патриот своего края, восхищавшийся красотой деревянных северных церквей, в которых советская власть и официальная наука того времени видели, в основном, лишь бесполезные культовые сооружения.

Вскользь описывая Свято-Троицкий монастырь, Острожский подробно останавливался на необычной церкви, освященной в честь пророка Моисея, построенной на Большом острове Ярозера. Это сооружение, по своей архитектуре не похожее ни на один из окрестных храмов, больше напоминало дворянскую усадьбу, чем традиционную церковь. Ее характерной особенностью были искусно выточенные из дерева фасадные колонны, подпиравшие деревянный же фронтон. Подобный архитектурный прием, хотя и в гораздо больших масштабах, был реализован в камне при строительстве Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Будущий академик отмечал, что жители острова вообще известны своей приверженностью православию, и что описанная церковь была возведена полтора века назад, взамен сгоревшей от удара молнии, но поддерживалась в идеальном состоянии, несмотря на строжайший запрет Златоустьинского Совета депутатов трудящихся использовать древесину для починки ветшавших культовых сооружений и строительства новых.

Артема чрезвычайно заинтересовала необычная постройка на острове. К сожалению, он не знал, что случилось с церковью пророка Моисея за более чем полувековой срок, прошедший с момента выхода брошюры. Он хорошо помнил, что ни в одном из позднейших путеводителей и научных трудов, которые ему довелось прочитать в Москве, эта церковь не упоминалась. Скорее всего, она или снова сгорела, или была разобрана по указанию Златоустьинского райсовета, недовольного игнорированием его директивы со стороны жителей Большого острова.

Артем решил утром расспросить отца Всеволода или отца Михаила о судьбе церкви. С этими мыслями он закрыл книгу, погасил лампу и на ощупь стал пробираться к двери. Внезапно он остолбенел. В сводчатом дверном проеме, черневшем на фоне белых стен, кто-то стоял. Артем не мог различить силуэт, но ясно видел два жутких, горящих красным огнем глаза, смотревших на него из-под арки. Артему даже почудилось, что он слышит хриплое дыхание ночного визитера. От него исходили волны мистического, иррационального ужаса, который сковывал сознание, парализовывал голосовые связки. Существо в дверном проеме не шевелилось и не моргало. Артем стоял, схватившись за край стеллажа, и как загипнотизированный смотрел в кроваво-красные глаза. Сколько продолжалась эта безумная сцена, Артем сказать не мог. Ему пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы попытаться закричать. Но в тот момент, когда он уже готов был позвать на помощь, дьявольские глаза вдруг моргнули и исчезли. Тут же пропала и атмосфера страха. Артем бросился к столу, включил лампу и направил ее в проем. К его удивлению, деревянная дверь была закрыта, в библиотеку явно никто не входил.