– Я просто не вижу смысла усложнять свою жизнь, придумывая в ней какой-то высший смысл, – не уступал Олег. – Есть общепризнанные понятия о добре и зле, человек сам решает, какую сторону он принимает и за это несет ответственность перед окружающими людьми и своей совестью.

– А откуда взялись эти самые понятия о добре и зле? – спросила Маша.

– Может быть, их придумал Бог, а может быть и люди, я не думаю об этом, я просто следую своим путем, – Олег начинал злиться, поскольку вообще не любил долгих разговоров на отвлеченные темы.

– Может быть и хорошо, что ты такой стихийный атеист, – задумчиво проговорил Артем, ковыряя ногтем дверной косяк.

– Почему?

– Потому что человек должен принимать какую-либо веру и сердцем, и умом. А если он не хочет напрягать свой ум, то есть опасность, что его вера станет слепой и разрушительной. Так и появляются тоталитарные секты. А упертый атеист во много раз безобиднее такого безумного верующего.

– Такое впечатление, что если я не размышляю о вопросах веры, значит я какой-то недалекий! – обиделся Олег.

– Тут дело не в уме, я знаю, что ты очень умный человек. Дело в той потребительской культуре, к которой мы все принадлежим. Она одурманивает и отбивает привычку думать. А зачем? Ведь все уже придумали и решили за тебя! Нужно только расслабиться и получать удовольствие, не подвергая происходящее анализу…

Было заметно, что эта тема давно не дает покоя Артему. Заложив руки за спину, он прошелся по комнате. Маша с тревогой посмотрела на своего жениха.

– К сожалению, многие действительно начинают верить, что они должны делать то же, что делает большинство. Слушать ту же музыку, смотреть те же фильмы, говорить те же слова на те же темы! И постепенно общество становится одной безликой серой массой, сборищем клонов, сознанием которых очень легко манипулировать! Людей в таком состоянии можно толкнуть на чудовищные преступления, и никто из них даже не подумает о том, что он совершает что-то неправильное.

– Но Олег же четко представляет себе эту грань, – Маша постаралась смягчить разговор.

– Потому мы с ним и друзья, – неожиданно улыбнулся Артем. Он присел на край кровати Олега и похлопал друга по спине. – Не обижайся, ты же знаешь, что некоторые темы для меня как красная тряпка для быка. Нам надо поужинать, а перед сном я хочу немного позаниматься в местной библиотеке. Пойдем в трапезную или опять будем питаться сухой лапшой?

– Давайте прогуляемся до трапезной! – сказала Маша. – Погода может испортиться надолго, а меня, как и Олега, уже начинают угнетать эти стены.

– Мне почему-то кажется, что дождя не будет, – ответил Артем. – Но прогуляться не помешает, ведь мы ехали сюда не для того, чтобы сидеть взаперти. Да и монастырская еда намного полезнее наших полуфабрикатов…

* * *

Дождь все же начался. Гроза прошла стороной, но небо затянули плотные тучи, напоминающие о приближающейся осени, так что стемнело раньше обычного, а вскоре в стекла забарабанили первые капли. Артем сидел за столом в маленькой комнате монастырской библиотеки и при свете тусклой настольной лампы изучал книги, которые смог найти на деревянных стеллажах, сделанных руками монастырских трудников. Иногда он поднимал голову и подолгу смотрел в темный квадрат зарешеченного окна, по которому стекали ручейки дождевой воды.

Библиотека находилась в старом келейном корпусе с низкими сводчатыми потолками, толстыми выбеленными стенами и маленькими окошками. Артем представил, как в ненастные осенние ночи сотни лет назад какой-нибудь монах-летописец сидел так же при свете колеблющейся свечи и тяжеловесным средневековым слогом, остро отточенным гусиным пером описывал то, что случилось в монастыре и его окрестностях за прошедшую неделю, месяц или год. Как, в сущности, мало изменилась с тех времен жизнь в этих глухих местах…