– Ты когда скупщика завалил, алмазы забрал у него? – пробасил Чудинов, прихлёбывая горячий вонькой кофе.

– Не подумал, – буркнул Марафет.

Он тогда у Хромого Камня встретился с Чикой, старшим у скупщиков, матёрым и жестоким барыгой. Тот вежливо покатил на него бочку, дескать, зажал от него пару камней. В это время Марафет, только собравшийся рассказать, что поссорился со скупщиком и тот оболгал его, заметил качнувшуюся ветку боярышника справа от себя. Если бы когда слушал Чику, не ухватился левой рукой за подбородок и оттого машинально повернул голову вправо, то и не увидел бы. А так моментально отбросился на спину, провернулся через левый бок и дал с ружья по боярышнику. Там с карабином засел тот самый лживый, а сейчас уже и покойный скупщик. Картечь разнесла ему грудь.

Чика сидел с открытым ртом, и когда Марафет, решив, что тот завёл его в засаду, навёл на него ружьё, побожился, что ни при чём. Сказал, что убитый скупщик вчера ему пожаловался, не зная, что Чика собирается на встречу с Марафетом. Они о старой шахте старателей хотели поговорить. Оправдался барыга тем, что невыгодно ему Марафета кончать. А про пару заныканных алмазов так просто базар завёл, чтобы качнуть его на всякий случай. Об скупщике в кустах не знал ничего.

Вроде всё разрешалось нормально, но тут чёрт нанёс троих охотников, среди них Клим Михеев, гаишник и зампрокурора района. Прибежали на выстрел, нашли покойника. Чика свидетелем прошёл по делу. А Марафету сунули десятку. Обставили дело так, что тоже были на охоте, и вроде неумышленное убийство. Могли и поменьше дать, да накануне подрался Марафет по пьяни с этим скупщиком в посёлке и при народе грозился убить. Вот так и сплелось.

– Сейчас куда двинул? – Чудинов тяжело выдохнул и вытер пот со лба.

– Поищу чего-нибудь.

– Ну, тут места все заняты, – сказал Чагин. – Разве в помощники кому идти.

– Можно и так, – согласился Марафет.

Помолчали. За окном стемнело, поднялся ночной ветерок и по крыше зашуршали еловые лапы.

– Чика грев тебе передавал на зону? – поинтересовался Чагин. – Ты же из-за него присел, должок считай за ним.

Марафет кивнул, посылки с едой, куревом регулярно приходили. Тут уж ничего не сказать.

– Ладно, давай спать, что ли? – Чудинов стянул берцы, вонь носков моментально забила все запахи. Недовольно сморщившись, Марафет встал с лавки и пошёл к двери – приоткрыть, проветрить чуток. Но тут вдруг Чагин дёрнулся и ударил его в живот, а Чудинов жёстко, как стальными щипцами, ухватил за локти, завёл за спину.

– Ну ты вовсе дурак стал, – хихикнул Чудинов. – Спиной к друзьям повернулся.

– Таких друзей – врагов не надо, – скривился от боли Марафет.

В печи жарко шаяли угли, при их багровом свете Чудинов ловко связал ему руки за спиной и толкнул на лавку.

– Там и сиди, а друзья мы не тебе, а убитому скупщику, – сказал он. – Поверил Чике, что он случайно с тобой заговорил.

Ему стало смешно, глянул на приятеля, тот только хмыкнул.

– Чика хотел тебя завалить, потому что алмазная делянка, где ты пасся, богатая оказалась, – не спеша проговорил Чагин. – Вывел тебя под пулю, да повезло, мент с прокурором оказались там. Он бы и сам прикончил, если у скупщика не вышло. Завтра по утру тебя зарежем и зароем, а то с покойником неприятно спать в одной избе.

– Да можно и зарезать, мне всё равно, – отозвался Чудинов.

– Куда ему деваться, – сказал Чагин. – Тут бы главное, чтоб эта нечисть не пришла.

– Да плевать на неё, – Чудинов прошёл к двери, приоткрыл, осмотрелся. – В избу не сунется, а на свету отобьёмся, патронов хватит, – он сел на лежанку: – Как спать будем? В обнимку или валетом?