Коронер установил место ее жительства, ее должность заведующей хозяйством в этом приюте и тот факт, что она знала покойную около двадцати шести лет. Мейбл сообщила, что ее подруга также жила в Канфорт-лодж, но всего только два месяца, после демобилизации с военной службы. Ровным, но вялым голосом она ответила, что в Калифорнии живет брат покойной, а в Англии – какая-то ее тетя и двоюродная родня.

– Каков был ее характер? – спросил мистер Гленистер. – Была ли она сдержанной или замкнутой по натуре?

– Она была очень замкнутой и очень спокойной, но вполне жизнерадостной, – ответила Роджерс.

– Не знаете ли вы, имелись ли у нее враги?

– Нет, абсолютно никаких врагов.

– У нее было крепкое здоровье?

– Нет, я бы так не сказала, но в последние годы она стала чувствовать себя лучше.

Коронер продолжил выяснять относящиеся к делу факты:

– Воскресенье одиннадцатого января она провела с вами?

– Она зашла ко мне, потом отправилась в Танбридж, а вечером опять вернулась ко мне.

Мисс Роджерс подтвердила, что мисс Шор собиралась погостить у друзей в Сент-Леонардс-он-Си, и она сама помогла ей сесть в поезд на вокзале Виктория, отправлявшийся в двадцать минут четвертого до станции Уорриер-сквер. Дальше у нее выяснили подробности о том купе, что она выбрала для подруги, а также о том, на какое место мисс Шор села и какой багаж она взяла в дорогу. Мейбл подтвердила, что сама выбирала купе и что, кроме них, там никого не было – только перед самым отходом поезда к ним присоединился какой-то мужчина.

– То есть вы тоже сидели в том купе? – уточнил коронер.

– Да.

– Вы сидели там и разговаривали с ней?

– Не помню, сидела я или стояла, но я заходила в купе.

Солнечный свет, вдруг прорвавшийся через ряд высоких окошек, высветил облако сигарного дыма, плывущее над головами присутствующих. Инспектор Хэй из Скотланд-Ярда погасил окурок сигары незадолго до начала дознания. Взглянув на дым, Гай невольно кашлянул. Пытаясь подавить кашель, он добился лишь того, что у него заслезились глаза.

– Когда поезд тронулся, в том купе находились только мисс Шор и мужчина? – продолжал задавать вопросы коронер.

– Да.

– Ваша подруга чувствовала себя, как обычно?

– Выглядела она вполне хорошо.

Затем Гленистер попросил мисс Роджерс описать ее действия после получения телеграммы о несчастье с ее подругой. Свидетельница рассказала, что была в театре, поэтому получила ее поздно и успела только на поезд в одиннадцать двадцать до Танбриджа, а оттуда добиралась уже на машине. Под конец Мейбл Роджерс опустила глаза и судорожно вздохнула.

– Вы видели покойную по прибытии? – продолжил коронер.

– Да.

– Полагаю, в больничной палате?

– Да.

– Вы оставались в больнице до самой ее смерти?

– Да. – С каждым ответом голос Мейбл звучал все тише.

– За это время она приходила в сознание?

– Нет.

– Когда она умерла?

– В пятницу вечером, без пяти минут восемь.

– Вы знали севшего в купе мужчину?

– Нет.

– А покойная?

– Тоже не знала.

– То есть, насколько вам известно, вы никогда прежде не видели его.

– Да.

Взглянув на мисс Роджерс с сочувственной улыбкой, мистер Гленистер заключил, что на данный момент у него больше нет вопросов. Старшина присяжных добавил, что у жюри их тоже нет. Один из газетных репортеров выглядел так, словно ему хотелось спросить о чем-то еще, но, очевидно, передумав, он принялся строчить очередные заметки. Следующее слушанье назначили на три часа дня четвертого февраля в ратуше Гастингса. В заключение коронер назвал это покушение «трусливым и подлым преступлением», после чего объявил заседание закрытым.

Последними зал суда покинули полицейские. Выйдя в коридор, Гай и Гарри обменялись взволнованными взглядами – они впервые участвовали в расследовании убийства и по-детски радовались новому делу. Полицейские разных чинов и ведомств стояли в сторонке, пропуская к выходу Мейбл Роджерс, на этот раз крепко поддерживаемую под руку тощим мужчиной.