– Где-то у меня здесь бутерброды лежали… Вроде не испортились… На вот, покушай…
5 июля 1998, воскресенье
У нас в Щёлкове очень трудно купить газету «Завтра». Я беру её в синем полосатом шатре у речки, у чернявого пожилого мужика лет сорока пяти.
Иду по Пушкина обратно, а сзади меня – два пьянтоса: то ли отец с сыном, то ли просто друзья-собутыльники с большой разницей в возрасте.
– Красавица! – позвал меня пожилой.
– Да таких красавиц – …! – матерно огрызнулся молодой.
– А … – ничего!
А я вздумала навестить Янку Летову. Она очень любит, когда к ней приходят, но я не захожу из-за её матери.
Яна открыла и засияла!
– Кто ко мне пришёл! Моя милая подружка!
Я ужасно смутилась. Мне так никто никогда не радовался.
– Я нашла работу!!! – похвасталась я.
– Тебе мама помогла, да?
– Нет, я сама!!!
И я рассказала, как нас найти, и пригласила её к себе на работу.
6 июля 1998, понедельник
Сегодня вновь забегал Вадим Юрьевич, – узнать, соблаговолит ли Галина Георгиевна прийти на собрание КСУ. Я доложилась про её родственников и записала его в журнал.
Заходил Хлопунов.
– Алинка, привет! Что, решила, значит, поработать на общественных началах?
– Я зимой в библиотеке работала в Щёлкове-7, но мне сказали, что я чужое место занимаю.
– Так у них там ещё и библиотека есть! Наверное, на квартире на какой-нибудь…
– Да я в школе работала. Просто библиотечная система и школьные библиотеки подцепила…
Работу я ненавидела. Я могла проработать там и до лета, но ушла из-за того, что у меня не было медицинской справки. В декабре нашу поликлинику разгромили и подожгли, и можно было тянуть и отнекиваться. Но не вечно.
А желающих на моё место и вправду было много…
– А тебя, значит, выгнали ради какой-то офицерской жены! Да, офицерская жена! Целый день вроде бы и дома, и в тоже время на работе… Ладно, скажешь Галине Георгиевне, что заходил Евгений…
И я также записала его в журнал.
7 июля 1998, вторник
Ни председателя, ни зама ни вчера, ни сегодня не было.
А вдруг они вообще никогда сюда больше не придут?
Вспомнила! Михаил Викторович собирался к главе Загорянки!
Утром, когда я открывала нашу дверь, ко мне вдруг подлетел плешивый человечек с венчиком белых волос вокруг лысины. Длинные фалды серого пиджака делали его похожим на кузнечика.
– У них замок вечно заедает. Давайте я его вам отвёрткой открою!
И что-то там повернул, за что я его сердечно поблагодарила.
В экологическом фонде сегодня плясали до упаду. Торгаши принесли какой-то «бальзам», но «кузнечик» сказал:
– Извините, но мы сейчас смотреть ничего не будем: все празднуют.
Ещё предлагали фильтры для воды:
– Я знаю, что вода у вас здесь плохая, а станет водичка чистая, серебристая…
И я занесла координаты их фирмы в журнал как распространителей экологической продукции.
8 июля 1998, среда
А сегодня Яна пришла. Говорит:
– Главное, я захожу в первую попавшуюся дверь и спрашиваю: «А Алина здесь работает?» – «Это такая чёрненькая, с каре? Последняя дверь налево».
И мы пошли в библиотеку на Талсинской, где Яна года два не сдавала книги. Молодая унылая библиотекарша с неудачной стрижкой под Мирей Матье простонала:
– А что же нам сказали, что «здесь такая не проживает»? Вот в карточке написано: «Не проживает». Мы звоним и спрашиваем: «Адрес – такой?» – «Да, адрес этот, но здесь такая не проживает!!!» И ещё истеричным голосом таким, противно даже…
Яна повернулась ко мне, многозначительно вытаращив глаза. Её мать торговала на рынке и от всех пряталась. Меня она терпеть не могла, и моя мама Яну – тоже.
«Янка твоя мне не нравится», – всегда задумчиво говорила она.
А Яна чем-то больна. Я недавно зашла в её двор с утра, и мать на неё рычала: «Ты должна ходить на физиолечение! Я советовалась со специалистами!»