Со мной справились в один дубль. На фото я даже улыбнулся (уголками губ вниз) и слегка моргнул глазом. Но мне не захотелось отнимать время у самого себя: нужно было еще попялиться на Аннет.

– Как оформим вашу карточку? – спросил фотограф, худощавый мужичок в бейсболке.

– Что?

– Карточку вашу как оформим?

– Оформите ее моей фотографией.

– Смотрите: возле каждого ученика идет индивидуальное оформление в стиле специальности, которую он выбрал.

– А.

– Какую вы выбрали?

– Маг.

– Прошу прощения?

– Волшебник.

– Может, лучше юморист?

– Может.

– Слушай, – он вдруг перешел на «ты», – мне по барабану: я запишу хоть волшебник, хоть динозавр, хоть покемон – только ты потом не сможешь исправить альбом, он тебе на всю жизнь.

– А если я скажу “почтальон” и это будет на всю жизнь, то нормально?

– Нет, ну…

– А если “Фотограф на выпускных”? Вы как себя подписывали в альбоме?

Мужичок на секунду замолчал, вылупившись на меня почти идеально круглыми глазками (глупенькими, навыкате). Потом подозвал Угрюмова и сделал вид, что меня нет. А я услышал реплику, произнесенную самым неприятным голосом в мире: «Позорище, Каноничкин», – голосом завуча.

Я повернулся. Дородная женщина, которую боялась вся школа, смотрела на меня в упор; над ее глазами вздымались колючие дуги бровей. Рядом с завучем стоял Иннокеша.

– Здравствуйте, Маргарита Константиновна! – сказал я добродушно, но на части, где “…вна” почему-то проглотил слюну, а вместе с ней – окончание отчества. – А мы тут фотографируемся.

– Молчать!

Я вздрогнул. Все умолкли и покосились на нас.

– Вы бессовестный и негодный ученик.

– Почему вы так говорите, Маргарита Константиновна?

– А что это вы делаете вид, что ничего не понимаете? Дурака корчить из себя у вас лучше всего получается, а, Каноничкин? Дебила корчить из себя, да? В этом вы мастак. А чтобы написать заявление на тест – тут уж надо мозгами подумать – не ваша история.

Этого следовало ожидать. По какой бы еще причине она на меня наехала. Но неужели нельзя все высказать наедине, без лишних ушей?

– В шестом классе вы были олимпиадником. В седьмом о вас написала районная газета. А теперь в школу приходит выговор от министерства образования – за то, что способный ученик скатился!

Тут тренд, который задала завуч, поддержали мои одноклассники.

– Кто способный-то? – вопросил Тема Крупный.

– Каноничкин вроде… – ответила Алиса.

Они засмеялись. Я сделал шаг назад, нотация завуча набирала децибелы. Она всегда так, когда заводилась, по нарастающей, – пока не начнет закладывать уши и гореть от стыда и гнева лицо.

– Ваш одноклассник Угрюмов ездил и в Москву, и в Бухарест, и в Киев на международные олимпиады. Даже по химии!

Угрюмов гордо поднял подбородок.

– А вы – что? С таким отношением вам не светит выехать даже за пределы Орвандии, да и работу не найдете интереснее, чем водитель трактора. Да! Вот так! Водитель трактора, Каноничкин!

После “шутки” про трактор засмеялись все. Абсолютно все. Я не знаю – быть может, Ромка не засмеялся. Я увидел, что на меня смотрит Аннет.

– Но ваша выходка в мужском туалете – это верх безобразия. Все ведь знают, что он натворил? – И завуч сказала то, чего я не смогу ей простить никогда: – Я знаю, что вашу маму уволили с работы. Понятно, в кого вы пошли такой.

Завуч перегнула палку – это поняли даже одноклассники. Смех прекратился. Взгляды устремились в пол (а чьи-то – на попы). Но кровь во мне закипала. Я должен был отомстить – прямо сейчас.

Комната пришла в движение. Голос завуча стал тише. Я обратил внимание на свою тень – она вибрировала, как старая “нокиа”. Я посмотрел вокруг, и меня прошиб холодный пот. Тени. Они метались, будто в страхе. Обретали другие формы. Не человеческие… Неужели я схожу с ума?