Мы с Ксюшей живем в своем маленьком уютном мирке. Нам хорошо друг с другом. Я люблю ее, она любит меня. И никого нам больше не нужно. Несколько раз она спрашивала, почему у других детей в саду есть папы, а у нее нет.

Я объяснила, что просто так бывает. Что люблю ее сильно-сильно, сразу за маму и папу. Ксюша немного взгрустнула, но приняла эту информацию.

И вот мы только вдвоем.

Появление Мирослава я воспринимаю как угрозу. Не хочу, чтобы такой, как он, лез своими грязными сапогами в чистый детский мир моего ребенка.

– Катерина Тимуровна, зайдите, – раздается голос Лукьянова по селектору.

Внутренне сжимаюсь.

Собираюсь.

Выдыхаю!

Уверена, он подписал.

Зачем ему нужно, чтобы я мозолила ему глаза, напоминая о прошлом.

Поднимаюсь на ноги, поправляю влажными ладонями юбку. Вскользь смотрю на себя в зеркало. Белая блузка в порядке, волосы заплетены в свободную косу, макияж сдержанный.

– Слушаю вас, – останавливаюсь в нескольких метрах от его стола. В комнате слишком сильно дует кондиционер, так что ежусь. Лукьянов замечает это и выключает его.

– Присаживайтесь, – указывает на стул перед собой. Руки складывает домиком, смотрит на меня поверх них.

– Я бы хотела забрать свое заявление и передать его в отдел кадров, – нетерпеливо смотрю на часы. – Уверена, успею подписать все за день и уже завтра меня здесь не будет.

В кабинете повисает молчание.

Лукьянов усмехается. Откидывается в кресле руководителя.

– Я не могу вас уволить, – заявляет отстраненно.

– В смысле? Я написала заявление по собственному желанию.

– Присядьте, пожалуйста, – Лукьянов поднимается на ноги, отходит к окну. Становится ко мне спиной. – Я человек новый в компании. Не знаю всех тонкостей. Вы были правой рукой Митрофанова, не просто секретарем, – он проходится пятерней по идеальной прическе, добавляя ей хаоса. Пять лет прошло, а движение такое знакомое, что сердце щемит. – Станислав Викторович в больнице. Учитывая диагноз, к нему почти не пускают. Особенно не пустят никого с работы.

– Это не моя проблема.

– Знаю. Моя. Именно поэтому я и не могу вас уволить.

Прикрываю глаза, чувствуя, как вибрирую внутри от злости.

Да как он смеет?

Неужели не понимает, что я не хочу его видеть?!

Он столько боли мне причинил!

Унизил!

Растоптал!

– Я компенсирую это время вам в тройном размере и выходным пособием не обижу, – продолжает свою речь также спокойно.

– А если я не соглашусь? – сжимаю кулаки до такой степени, что ногти врезаются в кожу, протыкая ее.

Он не имеет права меня заставлять!

Не имеет!

– Уволю по статье.

Сволочь!

Едва получается перевести дыхание и сдержаться.

Рука чешется взять и залепить ему пощечину.

Но я просто не могу поступить так с Ксюшей.

Если меня уволят по статье, то как я буду дальше заботиться о моей малышке?

– Я хочу, чтобы вы остались на три месяца. За это время в спокойном режиме передадите дела сотруднику, который придет на ваше место. Я войду в курс дела.

– Месяц и не днем больше, – осекаю его.

Плечи Мирослава поднимаются и опускаются. Он тяжело вздыхает.

– Хорошо, месяц, – кивает сам себе. – Подыщите себе хорошую замену. Это в ваших же интересах.

– Это все? – отступаю к двери.

– Я хотел поговорить по поводу того, что случилось между нами…

– Я запрещаю вам говорить со мной о личном! – выпаливаю резко. – Это в ваших же интересах, если хотите, чтобы я проработала здесь этот месяц.

– Как скажете, Екатерина Тимуровна, – он возвращается к себе за стол и принимается за бумаги, не обращая на меня больше никакого внимания, будто я тут элемент мебели какой-то.

Глава 03

В приемную возвращаюсь на негнущихся ногах.

Меня душат слезы обиды.