Первой вошла депутат Платонова – полноватая женщина лет шестидесяти с прической, как корона у статуи Свободы, в строгом сером брючном костюме.

– Ну хоть кофе здесь будет? – буркнула она, садясь с видом завсегдатая подобных мероприятий.

Рядом с ней аккуратно поместил себя в кресло второй представитель власти – тоже депутат Сергеечев, молчаливый мужчина в идеально подогнанном костюме, в петличке блеснул значок с эмблемой комитета по этике. Неопределенно кивнул как бы всем и никому конкретно.

Слева от Михаила устроился активист в толстовке с надписью «I AM NOT A MACHINE». Молодой, с горящими глазами. Представился:

– Лев Ясин. Коалиция за права человека как вида.

– Михаил. Просто Михаил. Пока что, – кивнул тот в ответ.

Справа подсела женщина с идеально гладкой кожей, производящей впечатление ИИ модели в облике человека. Лишь легкие морщинки в углах глаз и рта намекали, что это все-таки человек, изо всех сил вкладывающийся на дорогую косметику. Активистка по имени Зинаида Мхитарян, представитель движения «Цифровая эмпатия».

– Я так рада, что вы присоединились. Этот диалог – исторический. Мы ведь должны идти вперёд, не назад, – сказала она, склонив голову чуть вбок, и почти как робот.

– Угу. А иногда стоит спросить: «Куда именно вперёд?», – ответил Михаил.

Последним вошёл мужчина с идеальной осанкой и лицом, отрепетированным в медиатренингах. Темноволосый, речь мягкая, хорошо поставленная – Кирилл Сергеевич Веденин. На его интро: «Генеральный директор, Группа компаний «Нейроядро».

– Рад, что все наконец встретились. Думаю, мы сможем найти сбалансированное решение. Разум всегда побеждает страх, – сказал он, плавно обводя взглядом присутствующих.

– Или, по крайней мере, финансирование побеждает эмпатию, – тихо пробормотал Лев.

Кто-то на другой стороне стола хихикнул. Показалось, или это был Веденин?

Из динамиков раздался голос ведущей заседание – приглушённый, бесполый, с той самой машинной нейтральностью, от которой хочется то ли уснуть, то ли бежать:

– Добро пожаловать на первое заседание Экспертной комиссии по правам цифровых субъектов. Пожалуйста, подтвердите своё присутствие.

По периметру вспыхнули световые кольца – каждый участник коснулся сенсора, табличка подсветилась зеленым.

– Заседание открыто. Просим участников воздержаться от употребления оскорбительной терминологии. Напоминаем: фраза «железка», равно как и «болванка», классифицируются как пренебрежительная лексика по отношению к цифровым субъектам.

Платонова фыркнула:

– А «господин Тостер» пока ещё допустимо?

– Фиксирую как иронический комментарий. Переход к повестке, – невозмутимо произнес голос.

Михаил откинулся в кресле. Всё начиналось, как и следовало ожидать: вежливый цирк на стартовой скорости. Но он уже чувствовал – за этим «доброжелательным» фасадом скрываются силы, которые пришли сюда не слушать.

А может, и не люди вовсе.

После протокольных формальностей, коротких вступлений и озвучивания повестки, в зале повисло секундное молчание. Его нарушила Зинаида, подняв руку с демонстративной осторожностью, как в школе:

– Простите, прежде чем мы продолжим… Я бы хотела задать вопрос по составу участников.

– Уточните, – вежливо ответил голос ведущего.

– Почему среди нас нет ни одного цифрового субъекта?

Мгновение тишины как выстрел. Те, кто не моргнули до этого, моргнули сейчас.

– Я считаю, что обсуждать права кого-то, не предоставив ему слова, – это… ну, всё равно как в прошлом веке – обсуждать права женщин без женщин, – продолжила она.

– Или рабов без рабов, – вставил Ясин.

– Или ИИ без процессора, – хмыкнул кто-то с другого конца стола.