– какой флажок у Безита – прозвучал в тишине его голос. В шатре установилась тишина, все уже привыкли к его молчанию, так что этот внезапный вопрос застал всех врасплох.

– про какой флажок ты спрашиваешь – переспросил Бориса Кромхильд.

– я заметил – в тишине сказал Борис – что у каждого рода или семьи там, я не разбираюсь, как они тут делятся, есть флажок, который они на шестах привязывают.

– а, да – первым догадался Стьюви – они его как-то по-чудному называют, мунчак что ли, не помню, у Безита там нарисована степная лиса, прыгающая на зайца.

– я слышал, что он еще не пришел на праздник – все таким же ровным голосом сказал Борис – а где его стойбище.

– в трех днях на восток отсюда – Стьюви показал направление рукой. После этих слов Борис молча быстро вышел из шатра, в котором повисла пауза. Никто не понял поведения Бориса. Лишь Велунд уставившись в пол, тихо покачал головой, он, пожалуй, один из присутствующих понимал, что творится в закоулках души его товарища. Если всех остальных браага он смело мог назвать своими детьми, они и все их мотивы были для него открытой книгой, то Бориса он так до конца и не понял. Волк и медведь хоть и звери, но что задумывает змей, никто не понимает.

– пойду, спрошу, что с ним – сказал Стьюви.

– в последнее время странный он, какой-то – пожал плечами Витек – сильно изменился, как будто мы не знакомы с ним.

– не стоит Стьюви – остановив воина, сказал Велунд – если я хоть чуть-чуть разбираюсь в том, что творится у Бриса в голове, ты уже его не догонишь.

– тогда может, объяснишь нам – тихо спросил Велунда Кромхильд – к чему вдруг эти вопросы про Безита у Бриса.

– может просто отвлеченный интерес, а может он просто пойдет и убъет этого Безита.

– вот именно этого я как раз и боюсь – его видели с нами, и легко свяжут нас и гибель Безита.

– не переживай – усмехнулся Велунд, и даже всем опытным войнам в шатре стало не по себе от этой усмешки – змей не зря символ коварства и скрытности, бойню может устроить Волчок, но уж никак не Брис, на это у него хватит и хитрости, и контроля.

– да не только в этом дело – словно устыдившись своих слов, сказал Кромхильд – мы все за него переживаем, он сам не свой после драки на стене. Велунд покивал, соглашаясь, но в душе понимал Кромхильда, тот думал, как и положено вождю, ставя на первое место выгоды для всего своего народа.

– я завтра с утра поеду, проведаю своих – сказал Велунд – тяжело мне тут, простор нужен.

– агха- гха – старый шаман вскинулся на своей кошме, выдернутый из тревожного сна. Вот уже несколько дней ему снилось одна и та же картина – глаза змея, надвигающиеся из темноты. Глаза, которые смотрели из темноты, затем надвигались, заслоняя собой все пространство, их нечеловеческий взгляд сковывал, заставляя неподвижно замерев смотреть прямо в их глубину. Во сне шаман беззвучно кричал от первобытного ужаса, охватывающего всю суть, а затем, его плоть начинала прямо по кускам отваливаться от него. Он служил Безиту уже давно и как мог, помогал тому восходить от удачливого торговца до главы большой и сильной семьи, в скором времени обещавшей стать родом. Старик прекрасно видел превращение человека под действием богатства и власти, и надо сказать, превращения эти не были к лучшему. По его мнению, похищение дочери тенге было очень опасным мероприятием, которое несло гораздо больше рисков, чем выгод. Но власть сделала Безита нетерпеливым, а про угрозу из снов тот вообще не стал слушать, отмахнулся и сказал обидные слова, что старик похоже выжил из ума и к его шатру муха не пролетит не то, что змей. Действительно шатер главы семьи был неприступен, для человека. Но шаман не зря был шаманом и общаясь с духами и исследуя свойства растений, грибов, составляя зелья, он понимал, что навредить человеку можно разными способами, иногда самыми невидимыми. Сам Безит неоднократно пользовавшийся его зельями, в последнее время стал слишком уповать на свою славу, собирая вокруг себя кучу прихвостней, которые лестью кормились около его очага. Вот и сейчас из шатра главы рода доносились пьяные выкрики. Непонятная и тревожная маета заставила старого шамана выйти из шатра на воздух. Ночь была безветренна, но по небу неслись клочки темных туч, заставляя свет ночного светила преломляться в изломанных очертаниях теней. Собаки, обычно свирепые и неугомонные, сегодня жались к шатрам и тихо поскуливали, тревожно нюхая ночной воздух. Тревога, железными обручами сдавливая грудь старого шамана, толкнула его к шатру Безита. Старик видел костры стражи и тут полог отлетел и в свете костров из шатра показался сам Безит. Он был пьян и одет в одни шаровары и кожаные домашние тапочки без пяток. За ним попытался выйти его родственник и правая рука, Сахим, но Безит втолкнул его обратно в шатер.