– Не лопнешь? – ухмыльнулся Стас, когда я направился к столу.

– Посмотрим, – ответил я, ставя тарелки и отправляясь обратно за компотом и хлебом.

Кажется, сегодня из столовой не уйду до вечера. Какая тишина! Сколько еды! Я был почти что счастлив.

Только сейчас осознал, что все это время запихивал пищу, как топливо, в толпе себе подобных, – так же торопливо и равнодушно, подчиняясь общему ритму.

Сегодня был день остановки. Мне казалось, будто я очутился на кухне ресторана, в котором неожиданно никого не осталось.

Вскоре в столовке действительно никого не осталось, и я, уже порядком разомлевший, пытался запихнуть в себя еще чуть-чуть, чтобы не терзали потом воспоминания об оставленной еде.

Если бы не появилась дежурная и не унесла кастрюли, я бы не смог их покинуть.

Я так объелся, что еле вылез из-за стола. Передвигаться было сложно, дико хотелось спать. Я доплелся до своего этажа и проспал до вечера.

Не знаю, что делали остальные, – во дворе было тихо, по коридорам никто не бегал. В спальне девятиклассников я находился один.

Спальни мальчиков располагались на четвертом этаже, а девочек на втором. Всего по четыре комнаты в каждом крыле: в одном – с пятого по восьмой, в другом – с девятого по одиннадцатый. Но нас было так мало, нас – старшеклассников. Десять человек (мальчиков) в девятом, шесть – в десятом и пятеро – в одиннадцатом. Четвертая пустующая комната использовалась, как самодельная гостиная. Я знал, что там тусовались вечерами, но ни разу не заглядывал. Да и зачем? Мне не нужна толпа.

Сейчас никого не было, и я решил зайти.

Гостиная. Забавно. Ребята притащили несколько кроватей и устроили из них подобие диванов. Еще здесь была школьная парта и две тумбочки. В одной я нашел маленький складной телевизор. Странно. Разумнее было бы хранить его при себе. Почему здесь? Тем более все уехали…

Я достал это сокровище и водрузил его на почётное место. Экран светился, ругался, стрелял, – а я наслаждался. Мне было все равно, что показывают, я просто переключал программы и смотрел на людей. Каких-то далеких даже людей.

Ужин я чуть не пропустил. Впрочем, не особо и хотелось, да и то отвратительное, по сравнению с обедом, месиво – с большим трудом походило на еду. Терпеть не могу капусту в тушеном виде. Осталось только порадоваться, что так оторвался на обеде.

Я выпил чаю, прихватил с собой несколько кусков хлеба и хотел уже отправиться и дальше смотреть телек, как неожиданно на моем пути нарисовалась крупная девица.

– Ты откуда? – спросила она, вытянув руку и упершись ею в дверной косяк. Словно шлагбаум перегородил мне дорогу.

– В смысле? – не понял я.

– Класс какой, доходяга? – устало выдохнула она.

Нежности я от нее не ожидал, но и грубости тоже.

– Первый, – сказал я, в упор глядя в ее круглые пустые глаза. Как незажженные фары, без внутренней подсветки, не имеющие ни цвета, ни выражения.

Круглые глаза скосились в легком недоумении, но свет не зажегся.

– А если по-нормальному? – один глаз как-то особенно угрожающе уставился на меня.

– А тебе зачем? Список составляешь?

– Ой, все. Катись.

Шлагбаум опустился – путь был свободен.

– Это она так интерес проявляет, к новеньким, – захохотал Стас.

– Так я же… доходяга.

– А ей и такой сойдет, правда, Мань?

– Да пошёл ты, – бросила Маня Стасу, развернулась и, важно раскачиваясь, вырулила на середину коридора.

Я решил, что пускай «этот грузовик» проедет, прежде чем двинусь следом.

В столовой остались Стас и ещё один парень, по всей видимости, из его класса, – они сидели вместе и о чем-то переговаривались, – и две девочки в дальнем углу. Я подошел к столику Стаса.