Поселок Певек. Чукотка. 1958–1959 гг.
Незадолго до моего приезда здесь открыли хорошее промышленное золото, в геологическом управлении и в поселке жизнь била ключом. Но система работы крепко отличалась от системы столичных экспедиций. Тундра здесь не была экзотикой, люди просто жили в ней обычной и привычной жизнью. Материальная база управления была слабой, и всякий начальник партии и сотрудники ее в значительной степени стояли в зависимости от собственной энергии, энтузиазма и… физической выносливости. Я прожил там почти три года, даже научился ездить на собачьих упряжках, все это послужило отличной школой. В управлении царил дух легкого полярного суперменства, что только помогало работе. Работа, собственно, была основным занятием, и просидеть до 12 ночи в управлении не считалось чем-то необычным, особенно когда подходил срок сдачи отчета.
Изобилие впечатлений требовало какого-то выхода, и я вспомнил о своем единственном опубликованном рассказе. Меня перевели к этому времени в Магадан в Центральное геологическое управление Северо-Востока.
…с седьмого класса я отравился мечтой о тех странах, что лежат за горизонтом, кончил институт, и вот, проработав два года, понял, что даже профессия геолога или геофизика не дает полного удовлетворения этой мечте. Сейчас у меня богатейшие возможности для научной работы и карьеры. Можно даже говорить о кандидатской кличке через четыре-пять лет при определенной интенсивности труда. Ну а дальше что?
…Сейчас я пишу интенсивнейшим образом. Я вполне согласен с Вашим тезисом о том, что не важно сразу печататься – важно научиться писать хорошо, так хорошо, чтобы в любом обывателе разбудить дремлющую в нем душу кочевника. Вот что главное…
Из письма А. П. Попову.
Чаунский залив, Чукотка. 1959 г. Автор на переднем плане.
На обороте автограф О. Куваева:
Вот это и есть наша знаменитая шхуна «Золотой петух», которая честно служила мне на море и на реках и дала радость и счастье больше, наверное, чем дает это иной раз даже шибко любимая женщина.
Чукотка. 1961–1962 гг. О. Куваев первый слева.
Чукотка. 1961 г. Снимок был послан сестре Галине, на обороте автограф О. Куваева:
Задавленный природой человек на берегу губы Нольде. А шапка-то на нем папкина.
Остров Врангеля. 1962 г. – автограф О. Куваева на обороте (сам автор на снимке слева).
С чукчей-каюром на острове Айон. 1963 г.
На обороте автограф О. Куваева:
Остров Врангеля. 1963 г. Работа на льду.
К этой новой руководящей должности я, видимо, не был приспособлен – затосковал и неожиданно для самого себя уехал в Москву. «Вокруг света» напечатал в 1962 году несколько моих рассказов. Я пытался как-то взвесить все, что произошло.
В общем-то, это были, пожалуй, стандартные размышления о смысле жизни. В результате я самостоятельно додумался до апробированного поколениями вывода, что главное – это работа, вернее, степень ее интересности. Все остальное – сопутствующие явления. Работа может быть разной, и всякая клановость или кастовость не делает чести уму апологета какой-либо профессиональной замкнутости. Главное – работать с азартом.
К тому времени, когда меня посетили эти благие мысли, в Магадане организовался Северо-Восточный комплексный научно-исследовательский институт, и меня пригласили туда. Институт был хорошо организован и давал большой простор инициативе. Я руководил группой, которой удалось провести исследования на острове Врангеля. На легких самолетах Ан-2 мы делали съемку по дрейфующим льдам Чукотского и Восточно-Сибирского морей. Здесь тоже приходилось изворачиваться любыми способами подешевле: собаки вместо вездехода, фанерная лодка вместо катера, байдара и резиновая лодка вместо вертолета. За три года я сдружился с летчиками Полярной авиации, с байдарными капитанами, каюрами.