На нескольких столах высятся бурые барханы то ли табака, то ли махорки. Неужели кто интересуется теперь, когда сигареты на каждом углу? Вот пару лет назад, когда мужички подбирали окурки и крутили позорные «козьи ножки» из обрывков газет, тогда было бы понятно, но сейчас? Чудно.

Торговали фруктами, орехами, семечками белыми и чёрными, коврами, чеканкой, керамикой, потёртыми инструментами…. Ренату приглянулись арбузы. На Севере они появляются к осени, а здесь – на тебе, в середине лета. Сожжённый солнцем узбек выбрал ему полосатую ягоду средних размеров. Ренат покрутил арбуз в руках, постучал, приложил к уху, ничего не понял, да и купил. Торговаться ещё стеснялся, отдал, сколько запросили: показалось недорого.

Тем временем, Солнце вползло в зенит, тени почти исчезли. Ветерок, с утра прилетавший с далёких гор, прикорнул где-то в конце долины под айвой. С безоблачного неба нещадно жгло, снизу обдавала жаром перегретая земля, даже стены домов раскалились.

Ренат ещё не вполне освоился с местным климатом. Когда солнце скрывала хотя бы лёгкая дымка – ещё ничего, но вот так…. Он ощущал себя поросёнком, которого запекают в печи. Вдоль дороги росли деревья, но тени высокие сухопарые тополя почти не давали. Глаза залил едкий пот, голова начала кружиться, ноги ослабли, подступила тошнота, хотелось бросить ставший неподъёмным арбуз, и упасть следом. «Солнечный удар» – подумал Ренат. «Вот грохнусь сейчас посреди дороги, да и изжарюсь окончательно. Высохну, как мумия, как раздавленный на грязном городском асфальте лесной воробей».

Хорошо, что недалеко жила Таисья Христофоровна, и просто счастье, что оказалась дома. Увидев Рената, она всплеснула руками:

– Заходи, заходи, скорее! Ну, кто же по самому солнцепёку бродит! Все ж нормальные люди по домам сидят, чаи гоняют, да не шевелятся лишний раз! На тебе же лица нет! Давай, клади кавун в ведро с водой, да суй голову под кран немедля!

– Как же я рад, что вы никуда не ушли, – пробормотал Ренат. – Не знаю, что бы я и делал!

– Я ж в своём уме, куда ж я в полдень! Давай уже, не разговаривай, мочи голову, да ложись вон в своей комнате, я тебе постелила уже.

Положив арбуз в предложенное ведро, Ренат подошёл к водопроводной трубе с краном, встал на колени, отвернул на полную, подставил затылок под хлынувший поток. Прохладные струи текли по лицу, за шиворот, пропитывали влагой футболку. Ренат долго фыркал, охал и отплёвывался. Стало значительно лучше.

– Ладно, хорош воду лить, – сказала хозяйка. На вот, намочи полотенце, положи на лоб, да поди, ляг на топчан у себя, отдыхай.

В выбеленной каморке оказалось на удивление свежо.

– Дом-то саманный! – пояснила старушка. – В жару прохладно, в стужу тепло. Лежи, отдыхай, путешественник! Тур Хеердал!

Ренат лежал с закрытыми глазами на аккуратно накрытой тканым покрывалом постели, наблюдая, как перед веками возникают, плавают и исчезают зелёные пятна. На мгновение из-за очередного пятна показалось волевое лицо в римском шлеме с перьями, но почти сразу растворилось, только цепкий взгляд серо-зелёных глаз будто задержался. В доме тихо-тихо, буквально ни звука, ни шороха. Мокрое полотенце холодило лоб, дурнота понемногу отпускала.

Он улыбнулся, подумав, что впервые с момента приезда на Юг оказался в доброжелательной обстановке. Нет, у Таисьи Христофоровны ему не радовались, как радовались бы родные, но и не тяготились, не воспринимали враждебно, как помеху.

А дом, оказывается – счастье!

Немного очухавшись, Ренат вышел во двор, извлёк из ведра арбуз с прохладной, скрипящей под пальцами тугой гладкой корой, огляделся в поисках ножа. Не найдя, осторожно постучал в дверь хозяйского дома. Старушка открыла не сразу. Выглянула, щуря заспанные глаза и поправляя волосы: