Последний из опрошенных, сильно возбудился при упоминании о страховой выплате. Им оказался злобный навозник, работяга, завидющий и от этого подозрительный. Судя по счетам, которые я стянул из почтового ящика, фамилия у него Геотрупов42. Имя он мне не назвал. Сидит дома вторую неделю на больничном листе со сломанными ногами. Что-то там такое на производстве произошло. Этот вывалил на «страховщика» поток ругательств на власти города, на соседей по дому, на коллег, на страховых агентов, прохожих, продавцов в магазине, детей, стариков, и паук его знает еще кого. Но глазенками прямо так и вцепился в меня, стараясь угодить и получить надежды на внезапное обогащение. По его словам, Оскар был толстым, ленивым увальнем, не умеющим добиваться своей цели. Целей у него тоже не было. Он получал несправедливо огромную зарплату и совсем не умел тратить деньги правильно. Родных у него не было. В гости к нему ходили мало. Сам он в гости нормальных соседей не приглашал даже на чай. Вот только последнюю неделю к нему заскакивали парочка странных на вид посетителей, вроде как осы, а вроде мухи. Геотрупов с трудом подбирал слова, попытаясь описать странных, невиданных им ранее представителей населения Округи. У них были крылья, достаточно длинные и какие-то нелепые. Худые. Полосы чередовались черные с желтыми, что и напомнило навознику об осах, которых он почему-то боится, хотя вряд ли видел хоть раз в жизни в живую. Глаза у них, по его словам, какие-то бешенные, недобрые. Бедный работяга аж передернулся при воспоминании о странных посетителях. Первый раз он их видел на прошлой неделе примерно во вторник, может и в понедельник. Так как вставать с кровати он начал в прошлое воскресенье, а видел посетителей на следующий день сначала в окно, а потом, когда выглянул на лестничную площадку. Второй раз он их видел, по всей видимости, в четверг вечером, когда стемнело.

– Неплохо, – сказал Тараканов, выслушав доклад журналиста, – очень неплохо. Это интересные сведения про ос.

– Ты про этих журчалок43? – спросил Тёма, – я тоже за это уцепился и постарался побольше о них вытянуть. Но, к сожалению, все что смог.

– Немало. Это неплохая зацепка. Я про этих неправильных ос уже третий раз слышу, – задумчиво пробормотал Тараканов, хлопая папкой с бумагами себе по ноге.

– Слушай! – Воскликнул Тёма, – я же тоже уже про них слышал! Кого-то похожего видели после пожара около больницы. После того как сгорела лаборатория, на пожар притащился какой-то чудик и лазил по пеплу, что-то изымал. Мой сосед пожарный, он видел его там. Назвал его страховым агентом. Вот совпадение, – Тёма хохотнул, – похоже, все, кто представляется страховыми агентами, ими не является на самом деле.

– Интересно, – сказал Тараканов, – в банке я узнал, что последний раз он был на работе в четверг. По всей видимости, заболел. Несколько коллег сказали, что он был заторможенный, никого не узнавал. Некоторые обратили внимание, что он малоразговорчив, бледен и все время охал. Домой в четверг он ушел раньше времени, начальник его отпустил. В пятницу не позвонил и не пришел и коллеги решили, что слег с полиэдрозом или гриппом. В понедельник к нему домой пошли двое его коллег, и нашли двери открытыми, а Оскара в том виде, в котором его видел ты в морге. Намечается неплохая версия, да Тёма? У нас есть подозреваемые. Осталось найти мотивы.

Тараканов даже явно повеселел. Очевидно, он обрадовался, что у него есть чутье на преступления. По всей видимости, нарушение прямого приказа капитана Мастотерма очень беспокоило его как верного служаку. Но теперь появились данные, которые могли оправдать его поведение. В душе он все еще считал, что капитана просто ввели в заблуждение, и он ошибся, считая это самоубийством.