Можно предположить, что и цвет точно так же, как и материя, являет как бы «двойную сущность»: он и присущ предметам, и не присущ. С точки зрения физики его, возможно, и нет… точно так же, как нет и видимой плотной материи. Но практически, то есть с точки зрения наших органов чувств, плотная материя есть – мир реален (вещественен, предметен). И «двойная сущность» является собственно не сущностью предметов, которые то ли есть, то ли нет, а нашей сущностью, нашим свойством: это мы своим образным (то есть целостным) восприятием как-то создаём те предметы, которые видим. И если мы не сомневаемся в реальности плотного мира, в котором живём, если он для нас объективен, то подобным же образом объективен и цвет предметов. Он существует как проявление нашего способа видеть мир.

Итак, для психолога цвет есть явление, прежде всего, психологическое, а не физическое или физиологическое29. Субъективный мир человека есть объективная реальность. Мир, создаваемый воображением человека, – действителен. В этой связи весьма интересны слова философа Э. В. Ильенкова, который писал: «Новорождённый, как и внезапно прозревший слепой, не видит ничего: он лишь испытывает непонятное, болезненно-мучительное раздражение внутри глаза, вызванное ворвавшимся туда сквозь отверстие зрачка световым потоком. И лишь позже – на основе опыта обращения с вещами – он начинает видеть, то есть воспринимать образы вещей вне глаза… <…> Как же осуществляется эта загадочная проекция внутренних состояний вовне, этот психический «вынос» на экран реального пространства, который мы совершаем каждый раз, когда что-то видим, воспринимаем? Теоретическая психология установила, что интересующая нас проекция производится силой воображения, которая превращает, преобразует оптическое явление на поверхности сетчатки в образ внешней вещи – во образ (откуда и самое слово «воображение»).

Обычно под воображением понимают способность выдумывать то, чего на самом деле нет, – способность сочинять сказки или фантастические романы, способность творить причудливые образы, между тем это – лишь частная, и притом вторичная, производная функция воображения. А главная его функция позволяет нам видеть то, что есть, то, что лежит перед глазами, – делать то, что «труднее всего на свете», по словам Гёте.

Видит не глаз и не мозг, а человек, находящийся в реальном контакте с внешним миром»30.

Кроме того, цвет для нас существует и вне предметов. Например, мы с лёгкостью можем представить себе красный мак или просто красный цвет. Цвет в представлении вызывается иначе, чем он вызывается при восприятии реальных предметов31. И поскольку цвет у нас существует и без предметов, это даёт нам основания предположить однозначную взаимосвязь между видимыми нами образами (не важно, образами «внешнего» или «внутреннего» мира) и цветом: сами образы мы создаём при непосредственном участии цвета, или, что, вероятно, будет более точным – цвет есть неотторжимая ипостась видимого образа, его неотъемлемое свойство32. Цвет присущ всякому видимому образу33. И возможно, что цвет и является самой плотью образа, то есть тем, что выделяет из некоей единой ткани неявленного ограниченный ею (этой плотью) объём, являя обрез-образ.

Это рассуждение о психологической природе цвета важно в связи с тем, что теперь становится более понятным единство видимых образов сознания и цвета, с которыми мы и имеем дело в арт-терапии. Цвет, являясь сущностным свойством всякого видимого образа, слит в неразрывном единстве с любым нашим чувством, или можно сказать иначе: всякое наше чувство является окрашенным в какой-либо цвет, ибо