Пришли первые дни декабря. Главной проблемой для всех остались жуткие морозы. Не имея иных возможностей, люди стали как-то не только приспосабливаться, но даже привыкать.

Печное отопление в старой немецкой квартире Алексея, ранее сильно осложнявшее жизнь, осложняло ее и теперь, и всё-таки спасало, поскольку позволяло поддерживать температуру, приемлемую для младенца. Может, и не стоит вспоминать неприятное прошлое, но для красивой и весьма прожорливой кафельной печи уголь, заготовленный с осени, Алексею приходилось таскать в вёдрах из подполья на третий этаж. И без того обеденное время не велико, а тут еще попутная тренировка всякий раз. Да было бы, что таскать, а то ведь запасы, не рассчитанные на сильные морозы, стремительно истощались. И «помог» кто-то, как у нас говорят! Будь ему неладно!

Вода из крана, как правило, струйкой в спичку еще текла, грозя всякий раз замёрзнуть в пути, а вот газ загустел настолько, что не прокачивался по трубам и не доходил до квартиры. Купить в запас электроплиту Алексей в своё время не догадался, потому придумал подогревать бутылочки с питанием для Ванюшки на утюге. В условиях стихийной блокады это стало выходом, поскольку кроха-сын сразу отказался от груди.

Смеси для детского питания в свободной продаже следовало ещё поискать. В общем-то, они были, но столь сладкие, что непременно вызывали диатез! Правда, в любом городе существовала так называемая молочная кухня, где младенцам-отказникам готовили специальное питание в маленьких мерных бутылочках, но в ту кухню с ребёночком запросто не набегаешься – далеко! А тут еще морозы обложили… Не простудить бы!

Друзья из областного Калининграда откликнулись и прислали какие-то коробки с импортным детским питанием. На первых порах это стало спасением.

И надо же, именно в те сложные дни командир дивизиона, в котором служил Алексей, надумал завершить дело, которое еще до его назначения отложили в долгий ящик да там, видимо, и забыли. А дело было действительно важным: как-никак, а потерялась целая штатная радиостанция Р-125. Потерялась вместе с Газоном, в котором она смонтирована!

Никто не мог припомнить, где, когда и по какому поводу она исчезла. Может, сломалась на учениях, вот и оставили где-то до лучших времён. Конечно же, рассчитывали при первой возможности за ней вернуться, да закрутились в обычной армейской суете. Или отдали на какую-то военную базу для проведения среднего или капитального ремонта радиоаппаратуры. А может, подкачал родной Газ-69, и его не смогли до части дотянуть.

Всякие были догадки и предположения, но машины-то до сих пор нет – и всё тут! Её прежний экипаж давно уж на гражданке; новый в списках дивизиона лишь числится; командир взвода заменился в Кандалакшу; командир батареи затерялся в иных далёких краях. Да и прежний командир дивизиона, как ушёл на повышение, так на козе к нему не подъехать! Говорит, будто то дело давно мхом поросло, и он теперь уж ничего-ничего не припомнит. «Но, – всегда уверенно добавляет бывший, – не может быть, чтобы при мне что-то утеряли! Тем более, целую радиостанцию!»

Вот и замкнулся чёртов круг.

Новый командир давно собирался начать поиски машины, да всякий раз, если не учения мешали, так проверка. Либо инспекция. То время отпусков подходило, то период демобилизации старослужащих. Теперь вот – морозы трещат некстати! Но начинать когда-то же надо… Знать бы где, когда и по какому поводу ее потеряли?

– Кого пошлём, Юрий Семенович? Как считаешь? – решил узнать мнение своего начальника штаба командир дивизиона.

– Задача сложная! Она на всю глубину не ясна. Потребуется настойчивость, ответственность, инициатива… Кроме того, по разным воинским частям придётся поездить, с разными людьми дело поиметь, которым точно не до нас… Дипломатом быть придётся, однако! Если подходить с такой стороны, то лучше капитана Зотова нам не подобрать. К тому же, он по части спиртного не мастер!