– Как я слышала, Лувр только что закрыли, ты ведь с ним совсем рядом живешь?

– Да, но по требованию сотрудников, а не дирекции. Ты сама поставь себя на их место, когда мимо тебя каждый день ходят толпы туристов.

Потом Ванесса призналась сестре, что на прошлой неделе не поехала в Милан – некоторые дороги перекрыты, в городах карантин. Все эти ужасные картины Ванесса воспринимала совершенно всерьез, ибо из них следовало, что тот мир, на который она всегда делала ставку, – огромный открытый урбанизированный мир – взял и пошел насмарку. Она пыталась сама себя успокаивать тем, что у них в доме живет врач, прямо под ней, молодая туниска, которая сменила доктора Ланжера в крошечном кабинетике без окон. Каролина возразила – наоборот, если в здании работает врач, туда заявятся десятки зараженных и будут постоянно шастать по лестнице.

Чтобы сменить тему, Каролина рассказала сестре, что родители только что обзавелись тремя мелкими собачатами неведомого происхождения.

– Щенки в Бертранже – ты что, смеешься?

– Позвони им сама, если мне не веришь, от тебя уже три недели ни слуху, ни духу!

– У меня слишком скверное настроение, чтобы им звонить. И все-таки, зачем они сразу троих-то завели?

– Там какая-то очередная темная история с подружкой Фредо.

– Я думала, он с ней расстался.

– Да, но это не значит, что она от него отстала.

Та легкость, с которой его всегда звали на помощь, его скорее радовала, чем смущала. Ощущение собственной незаменимости доставляло огромное удовольствие. Вот и нынче утром в нем возникла нужда. Проверив, как там стадо, Александр поспешно засунул в машину «керхер» и коробку с насадками. Ему сегодня предстояло оказать сразу две услуги. Родителям – им нужно съездить к врачу, и они попросили забрать на время щенков, потому что когда еще от врача вернешься, а главное – Констанце. Огромный дом в «Ревиве» окружила вода. Канализация не работала уже вторые сутки.

Если добираться проселками, на дорогу уходил целый час. По трассе Александр не ездил из принципа, не изменил ему и сегодня, хотя машину здорово трясло и щенки никак не могли устроиться на заднем сиденье. Все собаки, которые были у Александра до сих пор, прекрасно переносили любые тяготы, не боялись ни холода, ни колючек, ни ухабов на дорогах, а уж тем более тряски, а эти три малыша, сидевшие сзади в его старенькой полноприводной «ниве», выглядели хрупкими, как фарфоровые статуэтки.

До Корреза он добрался ближе к полудню. Заглушил двигатель, опустил оконное стекло. Едва увидев микроавтобус «мерседес» и три машины, припаркованные возле деревянного здания, сообразил, почему отказала канализация. Помещений в доме было достаточно, но когда число постояльцев переваливало за десять, удобства начинали сдавать – им было просто не справиться с таким потоком естественных надобностей.

Александр вытащил «керхер» из коробки, заодно и десятиметровый удлинитель – выход был один: промыть систему под сильным давлением. Щенки остались в машине, так и не спрыгнули с сиденья, не пошли обнюхивать это непонятное место, где к свежести воздуха примешивались запахи сырого леса и прелой листвы. Лесная глушь, какой они никогда еще не видели. Их, похоже, заворожили эти непривычно высокие деревья, ошеломила вертикаль тишины.

Йохан и Уго уже неплохо ориентировались в лесу, и Констанца позволила им отвести ботаников и агрономов из Бельгии на холмы, чтобы показать, как молодая поросль распределяется по массиву, где преобладают лиственные деревья. Сама же она пошла сопровождать энтомологов-канадцев, а заодно и трех инженеров, которых прислали из Сельскохозяйственной федерации, дабы они попробовали положить конец судебной тяжбе с местными садоводами. Владельцы плодовых хозяйств все чаще обвиняли «Ревиву», этот, по их словам, «девственный лес», в том, что именно оттуда и идет нашествие древоядных насекомых. С тех пор как яблоки превратились в новое зеленое золото, Коррез местами напоминал море фруктовых садов. Так что основной проблемой были отнюдь не девственные леса Констанцы, а то, что на огромных соприкасающихся участках сплошняком сажали клонированные яблони, что способствовало нашествию новых вредителей. Констанце тяжело было мириться с этим парадоксальным обвинением – как будто природный заказник способен разрушать экосистему, хотя существуют убедительные доказательства, что интенсивное развитие садоводства и представляет собой основную опасность.