А я действительно кипела оптимизмом и жизнерадостностью. Лишь два года прошли после моего визита к доктору Холлу, но от того мрака и отчаяния, которые наполняли мою душу после диагноза, меня отделяли световые годы. Когда я работала с детьми в цирковом училище, программный директор время от времени, если появлялась такая возможность, позволял им покачаться на воздушной трапеции. Я и сама иногда пользовалась такой возможностью. Правда, когда поднималась по ступенькам сужающейся кверху лестницы, у меня от страха сводило живот, но я не могла позволить, чтобы пятилетние дети обставили меня. А кроме того, я понимала: когда еще мне представится такой шанс?

Я стояла на платформе, дрожа от волнения. Одной рукой держалась за трос, чтобы не упасть, а другой тянулась вперед, чтобы поймать раскачивающуюся перекладину. Вот я поймала ее, и вот, не успев глазом моргнуть, уже лечу вниз, не падаю, а прыгаю в пустоту. Каждая мышца напряжена, каждая клеточка тела бурлит жизнью. Я умею летать. С каждым махом я отталкиваю от себя тьму, пытающуюся подступиться ко мне. С каждым махом становлюсь свободной.

Я обещала отцу, что все будет хорошо, и сдержала свое слово. Все было лучше, чем хорошо. Теперь моя жизнь была в цвете – яркой даже для моих слабовидящих глаз.

Как правило, тайно слепым следует избегать любых действий, связанных с приклеиванием чего бы то ни было к лицу. К накладным ресницам это тоже относится. В лучшем случае вы наклеите ресницы несимметрично, отчего будет казаться, что одна сторона вашего лица поплыла. В худшем случае черная пушистая ресница окажется наклеенной где-то между веком и лбом, и люди решат, что на вас напали какие-то пауки-мутанты.

Если без накладных ресниц вам все-таки никак не обойтись по роду службы, например, если вы актриса и вам надо сыграть знаменитость или иную роль в фарсе, относящемся к середине двадцатого века, тогда попросите кого-нибудь помочь вам, беспомощно хлопая своими настоящими ресницами и жалуясь на отсутствие тонких моторных навыков.

Конец ознакомительного фрагмента.