Господи…

Возбуждение накидывается на меня, как голодный зверь, а он вместе с ним. Лев меня поглощает. Каждое касание его рук, каждый поворот языка, я помню так ярко, не забывала ни на секунду. А оказалось, что забыла. Правда ведь…в реальности все оказалось еще ярче, чем в самых моих горячих снах. Воспоминания все равно лишь блёклое «ничто» по сравнению с правдой. С тем, что происходит здесь и сейчас.

А меня разрывает на части. Я забываю обо всем, откидываюсь на мягкий, гладкий шелк и поддаюсь. Возможно и буду притворяться, что этого не хотела, что мне отвратительны его прикосновения, но в этот момент нет сил на вранье.

Я этого хочу. Я этим грежу. Я этим наслаждаюсь. Здесь и сейчас.

Не останавливайся никогда…

- Скажи мне «да», Есеня, - хрипит на ухо, отправив меня в первый раз на уровень «выше неба».

Я дрожу. Под весом его тела, как будто на своем месте, дрожу и жмусь ближе — хочу его чувствовать. Всего его. Сразу все. В этот момент мне память подкидывает еще одно воспоминание, которое больно бьет под дых:

«Алан…» - тихо спрашиваю, лежа на груди в его старой гостиной, - «Ты говоришь, что любви не существует, но если бы она была…что это?»

Алан замирает на миг, и я уже думаю, что сейчас он просто проигнорирует, но кладет мне руку между лопаток и шепчет.

«Любовь — это когда чувствуешь сразу все. Ненависть, злость, ярость, нежность, радость, желание…У любви нет только светлой стороны, Есеня. Она многолика. Любовь — это сразу все…»

Слеза стекает по виску, он ловит ее губами, потом смотрит мне в глаза и повторяет:

- Скажи мне «да», девочка. Без твоего согласия ничего не будет.

А я понимаю, что уже его дала, потому что вот сейчас я чувствую все и понимаю, о чем он говорил когда-то давно. Ненависть, боль, дикое желание, нежность — все мое отражается на дне его теплых, как наш прибой, глазах.

Я тебя люблю…и за это всегда буду ненавидеть…

- Да…

Оставляю свое тихое согласие на его губах, которые только что ловили мою боль: да. Заставь меня забыть обо всем сейчас, мне это нужно — да. И он заставляет, когда медленно заполняет собой без остатка.

***

Я стою у окна темной спальни, завернувшись в простыню. Место новое — привычки старые. В интерьере я читаю Алана, а в пейзаже вижу каждую его частичку. Еще бы! Лев обожает быть на вершине мира, а здесь Москва, как на ладони.

Его ладони. Это важно.

Блестит, переливается, как бриллиант высшей пробы, и принадлежит ему. Я знаю, что это так по-прежнему и даже больше. Алан не занимается клубом, он его продал, насколько мне известно, теперь он один из самых богатых людей в нашей стране, да и мире в принципе. Входит в состав компании своего отца, вернулся к истокам. Интересно, это тоже была одна из условий сделки за жизнь его брата? Или это собственное желание?

- Теперь ты мне расскажешь, откуда у тебя ребенок?

Вопрос звучит неожиданно, так что я вздрагиваю и резко поворачиваюсь. Алан стоит передо мной с повязанным на бедрах полотенцем, раскуривает сигарету, а я вдруг краснею. Это достаточно глупо, если учесть, чем я занималась с ним каких-то двадцать минут назад, но что есть, то есть.

Отвожу взгляд и снова смотрю на город, по которому в действительности успела соскучиться. Мне ведь как? Здесь и нигде кроме не было так хорошо. На этих улицах я была по-настоящему счастлива когда-то в руках своего похитителя-интригана. Дурака. А только он и смог заставить меня чувствовать себя нужной — забавно звучит. Жизнь моя, судя по всему, это вообще набор всяких разных «забавностей», что тут поделаешь?

Вздыхаю.

- Есеня…

Он шепчет, толкнув меня в затылок лбом. Я ощущаю жар его тела лопатками, и также ярко ощущаю потребность откинуться и опереться на них, так что запрещать себе это делать приходится сильно. Мне ведь нельзя расслабляться с ним рядом, это все иллюзия моего больного мозга, который ищет безопасность где угодно, даже если ее здесь нет и быть не может…