А ему это, кажется, даже нравится. На дне бушующего океана вижу довольного, сытого Льва, который ходит туда-сюда, порыкивает, трется. Ну и как сытого? Точно нет. Стосковался, смотрю, да? По мне…

- Тая… - неожиданно протягивает Умар с легкой ухмылкой, - Ну что? Есеня тут, с ней все хорошо. Убедилась?

Малышка кивает довольно, крепко сжимая молочный коктейль и на меня глядя. Ах, ясно, ты ждала, чтобы я проснулась? Моя ты девочка…но…к чему это?

А вон к чему.

- Теперь пойдем смотреть на кабину пилота?

Твою мать.

Уловка! Тупая, родительская уловка, чтобы занять ребенка. Отвлечь его внимание. Интересно, сколько детей у этого здоровяка, раз он так быстро наладил с ней контакт?

А наладил ведь. Малышка кивает, аккуратно ставит стакан и слезает с кресла, потом ждет, пока вылезет Умар. Смотрит на меня пока, разрешением все-таки интересуется, но что остается то? Даже если я поставлю запрет на такое интересное предприятие, разговор все равно состоится. Не избежать. Я в клетке со Львом, а ключей нет в помине. Забудь, Есеня. Можно, конечно, попытаться, но в этом действительно смысла просто ноль.

Зеро.

Вот моя процентная ставка на успех, поэтому я киваю слабо и также улыбаюсь, а потом смотрю, как Умар бережно берет мою малышку за ручку и ведет в начало этой посудины.

Ну что. С богом.

- Прежде, чем ты откроешь свой рот и начнешь…

- Как ты? - перебивает меня Берсанов, от чего я ловлю ловко ступор.

Что-что, простите?! Начнем с такого? А где же любимое «ТЫ МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ ЗАТКНИСЬ Я ТАК СКАЗАЛ» и прочее бла-бла-бла?! Забыл об этом?! Ха! Очень смешно!

- Нормально, - цежу, хочу добавит еще колкостей, но он также внезапно встает, удовлетворено кивает, а потом вдруг тянет за руку и закидывает на плечо!

Вы представляете?!

Просто как мешок гребаной картошки! Я тут же ору, пинаюсь — хрен там. Ничего это не меняет. Его парни только давят смешки, но даже глаз не смеют на нас поднять. Вы посмотрите! Лев-дрессировщик, браво! А теперь пусти меня!

Цепляюсь за дверной косяк всеми силами, но и это, как мертвому припарка. Алан дергает меня сильно, ломая все противостояние, как только он и умеет — то есть безоговорочно, быстро, сразу. И вот я снова в этой чертовой комнате.

Берсанов хлопает с силой дверью, после скидывает меня на постель, но и тут не дает ни секунды придти в себя. Тянет за руку к изголовью, а через мгновение…

Щелк!

О нет…

Я глазам своим не верю. Мое запястье надежно опоясал железный наручник. Расширяю глаза, уставившись на свою когда-то свободную руку, но это что еще? Тоже следует дальше. Я даже не успеваю начать сражаться, а все кончено — так я оказываюсь там же, где три года назад.

Твою мать…

Смотрю на него с ненавистью, Алан сидит сверху. Он отвечает мне тяжело, серьезно, открыто, но не злится, хрипит.

- Один/один, сучка бешенная. А вот теперь мы…

- Если ты тронешь меня сейчас хоть пальцем, я тебя никогда не прощу! - шиплю, внезапно перебивая самодовольную тираду, дышу чаще, - Алан, ты слышишь?! Клянусь! Не прощу!

Не знаю, чего он хотел, конечно, но угроза здорово тормозит любые намерения и…Черт, да кому я вру?! Знаю! Еще как знаю, поэтому и угрожаю! От его стояка у меня на животе синяк уже зреет, а от взгляда кости плавятся, да и, твою мать, серьезно?! Будто я не понимаю, с кем дело имею! Секс — любимое его занятие, где ему равных нет, готова биться об заклад. Да и единственный вид общения это, в котором он чувствует себя свободно и может быть честным. Так вышло, что Алану сложно разговаривать, я это знаю, но он может выразить все свои чувства тем, как занимается сексом. Иногда любовью. Но чаще все же сексом. Злость, агрессия, негодование — выплескиваем, подчеркиваем, доводим до абсолюта. Или…ласку, нежность, преданность…я не могу убрать и это из уравнения, потому что не смотря на мой скудный опыт, было и так. Я же слишком хорошо помню наши ночи, где не было места негативным его проявлениям, где были только мы…