Боже. Я хочу отсюда свалить!!!
- Он ничего не говорил обо мне?
Брат на миг замирает, а потом снова начинает ржать, как придурок. Я было хочу спросить: что смешного на этот раз? Но не успеваю.
В дверях кухни появляется маленькая, щупленькая девочка. На ней только грязная маячка и трусики в горошек. Короткие, криво стриженные волосики сбиты в узел на затылке. В руках она держит какой-то сверток, который прижимает тесно к груди, смотрит на меня так…в момент бьет током изнутри.
Я себя в ней узнаю.
Вижу разбитые коленки, синяки на ножках, на ручках, красный нос…
Это я…точно я…
- Твою мать, Соня, я сказал: занимайся ребенком!
- Он не мой! Сам ей занимайся!
В этот момент Эдик громко цыкает и идет в сторону малышки, которую резко хватает за руку и грубо толкает в сторону комнаты. Потом гаркает.
- Пошла в комнату! Не смей выходить из нее! Тварь мелкая…
Каждое слово бьет по мне наковальней. Девочка не издает ни звука, но это что? Я тоже не издавала. Молчала до последнего, потому что иначе хуже будет. Сколько ей лет, если она это правило уже знает? Я то до него дошла только к семи годам…
Тем временем он возвращается обратно. Встаёт у кухонной гарнитуры, мерзко усмехается, будто король мира. Мудак ты сранный!
- Ничего он не говорил о тебе. Думаешь, что твой отец тоже?! Хрена с два. Он только мой. От кого эта сука тебя поимела — без понятия.
Слова меня не ранят, это благо. Быть его рлдственником на сто процентов? Лучше убейте. Да и не смотрю я на него совсем — взгляда не могу оторвать от малышки, которая сидит на каком-то пледе на полу, как собака. Она нежно гладит сверток, сама старается не плакать, но слезки срываются с глаз — а меня режет.
- Кто эта девочка? - шепчу, он цыкает.
- Дочь моя. Тайка.
- Тайка?
- Таисия, - мерзко тянет тупая телка на подоконнике, - Мать ее такая же овца, как ваша.
Смотрю на нее с непониманием, а что? Ей только волю дай поучаствовать в разговоре. Усмехается и плечами жмет.
- Имя дебильное выбрала. Любила читать. Сранный, книжный червь.
- Соня, завали!
- Ой, - закатывает глаза, но продолжает, глядя на меня, - Умерла полтора года назад. Рак. Какая жалость.
- Я сказал: завали!
Брат быстро подходит к ней и хватает за волосы, пока «Соня» верещит.
- Хочу и буду говорить, понял?! Сдохла она, а мне остался этот довесок…Я не нанималась…
Сука ты. Господи, какая же ты тварь…
- Тварь вонючая!
Он ее толкает, снова надвигается — понятно. Сейчас начнется драка. Я ее вынести не могу: слишком сложно. Срываюсь с места и покидаю квартиру, чтобы никогда сюда не вернуться. Как будто в прошлом ведь побывала…
Но ночью, лежа без сна, я не могу выбросить Таисию из головы. Только и думаю, вспоминаю каждую деталь маленькой фигурки. Себя вспоминаю.
И возвращаюсь на следующий же день…
- Снова ты?
Сонька с фингалом открывает мне дверь, я поджимаю губы и спрашиваю.
- Где Эдуард?
- Спит.
- Я могу зайти?
- Ну…заходи.
Фыркает, пропускает.
Здесь еще хуже, чем было вчера. Посуду, конечно же, никто не мыл, только добавил. И среди всего этого срача сидит она — малышка.
- Это ее завтрак? - тихо спрашиваю, глядя с сомнением на корку хлеба и шмоток дешевой колбасы, - Ей такое нельзя есть.
- А что мне?! Кашу ей варить прикажешь?! Еще чего!
Девка фыркает и протискивается на кухню, подходит к плите. Там, на грязном масле шипит яичница.
- Сейчас еще яичницу дам.
- Ты можешь не курить? Тут ребенок.
- Слушай, а ты не охренела?! - Сонька кидает лопатку, от чего девочка вздрагивает, - Я у себя дома!
- Потуши сигарету, - отвечаю холодно и спокойно, а потом ставлю пакет на стол, спихнув с него вяленную рыбу, - Поговорим.