…Мной же некогда увиденная, можно даже сказать, придуманная странность вдруг вживую явилась ко мне, в моё ТЕПЕРЬ не самое спокойное сегодня.

А это очень, очень странно и необычно.

Весь вопрос в том: что бы это… могло значить?

– А-а-а! – радостно подхватывает девчушка. – Вы говорите про зелёную тетрадь бабушки Дуни.

– Про неё самую, – радуюсь вместе с ней. – В «Неслучайных странностях» она называется «потерянной».

– Это правда, – огорчается Марина. – Она действительно потерялась. Она у меня исчезла сразу, как… – вскидывает на меня пытливые глаза.

– Как ты познакомилась со своей пра-пра-прабабушкой, – подсказываю.

– Ага, – дивится.

– Ну и не огорчайся, – смеюсь. – Она ж тебе сама сказала, что хочет успеть написать там свою песню.

– Успела?

– Конечно, – киваю.

– А всё остальное?

– И остальное… тоже, – отвожу глаза, боясь выдать свою маленькую хитрость.

– Хорошо, – успокоенно выдыхает. – Но… откуда вы знаете?

– Знаю, – выдыхаю уклончиво. – Да только лучше ты мне вначале расскажи, как ты-то здесь оказалась?

– Понимаете, – задумывается, – перед тем как я увидела бабушку Дуню, я познакомилась…

– С бабушкой Настей, – перебиваю, снова от досады легонько хлопнув себя по лбу. – Ты ж, прежде чем провалиться на сотню лет в прошлое, вначале попала в наше время через свою ровесницу, твою бабушку-подростка, живущую с тобой в твоём времени, и вот ТЕПЕРЬ…

– Что… теперь? – вскидывает глаза.

– Что, что-о? – тяну время, соображая. – А теперь вот возвращаешься обратно через тот же, получается, пространственно-временной коридор. Да вот незадача, похоже, в ту же самую точку при движении назад Мысль вернуть плоть не в состоянии.

Ну, а как она вернёт-то её в ту же самую точку, если то пространственно-временное событие уже занято движением тела в противоположную сторону…

– Да-а, – беспечно жмёт плечами. – И что это всё значит?

…а без такой промежуточной остановки в нашем времени ей, похоже, не попасть обратно в своё время.

– А эт-т-то значит, – заикаясь, пугаюсь выводу, который вдруг отчётливо вырисовывается у меня в сознании. – Ничего это не значит, – вру, глупо улыбаясь, оттягивая время.

– Понятно, – вдруг тускнеют её глаза. – Не хотите сказать?

– Отчего же это не хочу? – прячу глаза.

– Да мне и самой уже всё понятно, – неожиданно всхлипывает и, прижав к лицу ладошки, безудержно плачет.

– Да что ты там поняла? – от жалости прижимаю её к себе, словно дочь, напрочь забыв про всякие там санитарно-эпидемические правила карантина.

– А то и по-ня-ла, – жалобно тянет она, – что забралась я… слишком далеко. И вот ТЕПЕРЬ вывалилась… из открывшегося мне случайно пространственно-временного канала.

– Случайное… не случайно! – машинально выдаю очевидное, раздумывая над её словами.

– Да-да, – подхватывает девчушка, всхлипывая. – Вот и папа тоже так говорит.

– Папа? – выдыхаю, не сдержав любопытства. – А что ещё… говорит папа?

Ох, как трудно удержаться, встретив вдруг небывалую небылицу, и не спросить её про всё то, что так волнует ТЕПЕРЬ…

А что волнует?

Да то, что и всегда: что нас ждёт там, впереди, в «прекрасном далёко»?

…тем более спросить не у кого-то там вообще, а практически… у себя самого, у своей же вдруг заговорившей мысли…

Коллеги по перу, уверен, отлично это понимают!

…время-то, судя по всему, всё-таки действительно относительно, что б мы там себе ни думали на сей счёт и ни кричали о законах Природы в нашем взбунтовавшемся атеистическом духе. С точки зрения Сознания, как ни крути, но «…в начале было Слово…», а «…время – величина относительная и… всего лишь одна из форм проявления Мысли», и «…если знания отвергают всё это, значит, их просто пока недостаточно!..».