Савин на мгновение заколебался. С одной стороны, помощь Елены могла быть ценной – как журналист и историк она обладала навыками исследования, которых не хватало ему. С другой – он не хотел втягивать её глубже в это опасное дело.

– Хорошо, – наконец согласился он. – Встретимся в "Осеннем саду" через час.

***

Елена Петровна Орлова сидела в своём любимом кресле у окна зимнего сада, когда Савин вошёл. Несмотря на ранний час, она была полностью одета и причёсана, словно ждала важных гостей.

– Андрюша, – она улыбнулась, протягивая руки для объятия. – Я знала, что ты придёшь сегодня.

– Как вы могли знать? – удивился Савин, наклоняясь, чтобы обнять хрупкую пожилую женщину.

– Видела сон, – просто ответила она. – София приходила ко мне во сне и сказала, что ты будешь искать ответы. Она всегда приходит, когда прошлое стучится в настоящее.

Савин привык к таким мистическим заявлениям своей бабушки. В её возрасте грань между реальностью и воспоминаниями часто становилась размытой. Но сейчас упоминание Софии, его прапрабабушки, заставило его насторожиться.

– Я действительно ищу ответы, – сказал он, присаживаясь рядом. – И мне нужна ваша помощь.

Он достал дневник и осторожно положил его на столик между ними.

– Вы когда-нибудь видели это раньше?

Елена Петровна замерла, глядя на книгу в кожаном переплёте. Её рука, морщинистая и покрытая старческими пятнами, дрогнула, когда она коснулась обложки.

– Дневник Александра, – прошептала она. – Откуда он у тебя?

– Мне прислали его сегодня утром. Вместе с письмом, – Савин внимательно наблюдал за реакцией бабушки. – Вы знали о его существовании?

– Конечно, – кивнула она. – Сергей рассказывал мне о нём. Дневник его деда, Александра Орлова-старшего, основателя коллекции. Сергей хранил его как величайшую ценность, даже когда пришлось продать почти всё, что у нас было, чтобы выжить после войны.

– И что случилось с дневником потом?

Елена Петровна нахмурилась, пытаясь вспомнить.

– После ареста Сергея в 1957 году многие наши вещи были конфискованы. Дневник должен был быть среди них. Я никогда больше его не видела.

– А могли его найти вместе с картинами в тайнике особняка? – спросил Савин, имея в виду находку Соболева в 1990-х.

– Нет, – уверенно покачала головой Елена Петровна. – Сергей хранил дневник отдельно от картин. Он говорил, что в нём содержатся секреты, которые должны оставаться в семье.

– Какие секреты?

Елена Петровна задумчиво посмотрела в окно, словно видя там что-то, недоступное глазам Савина.

– История коллекции сложнее, чем кажется, Андрюша. Александр Орлов был не просто богатым промышленником с любовью к искусству. Он был… одержим идеей сохранения памяти. Считал, что портреты хранят не только внешность, но и частицу души изображённого человека.

– В дневнике есть запись об этом, – кивнул Савин. – О том, что картины – это отражения душ.

– Да, это была его философия, – подтвердила Елена Петровна. – Но дело не только в этом. Александр верил, что создал не просто коллекцию картин, а нечто большее – своего рода хранилище семейной памяти, закодированное в полотнах.

– Закодированное? – переспросил Савин. – Что вы имеете в виду?

– Каждая картина в коллекции имела особое значение, связанное с историей семьи, – объяснила Елена Петровна. – Некоторые были портретами членов семьи, другие – аллегориями важных событий. А некоторые содержали… подсказки.

– Подсказки к чему?

Елена Петровна таинственно улыбнулась.

– К тому, что Александр считал истинным сокровищем семьи Орловых. Не деньги, не имущество, а нечто более ценное – знание, передававшееся из поколения в поколение.