Лишь в немногих случаях можно непосредственно воспринять и объективно оценить медицинские данные.

Таким образом, знание о состоянии здоровья человека, наличии (отсутствии) заболеваний чаще является опосредованным; непосредственное восприятие и познание такого рода сведений затруднительно. Данная информация сосредоточивается в медицинской документации (история болезни, амбулаторная карта, в памяти лечащего врача, пациента, родственников и других лиц).

Данное положение следует учитывать при работе с такого рода информацией внешними пользователями. Поэтому представляется нецелесообразной и неэффективной такая разновидность медицинской экспертизы, как экспертиза в судебном заседании.

Важным является также то обстоятельство, что познание, осуществляемое юрисдикционными органами (суд, государственные и муниципальные органы, наделенные соответствующей компетенцией), являющимися основными пользователями информации медицинского характера, в отличие от познания вообще, происходит в особых условиях. Лицо, осуществляющее познание, само определяет способы и методы исследования и оценки интересующих его явлений. К познанию, осуществляемому судом, иными органами, вышеизложенные положения неприменимы, так как оно может проводиться лишь в рамках процесса, т. е. установленного законом порядка разбирательства дел соответствующей категории. Деятельность компетентных органов является публичной. В связи с этим в их деятельности допустимо только то, что регламентировано действующим законом. Например, в законе четко зафиксировано, какими способами суд может осуществлять познание и какие средства получения информации он может при этом использовать. Судебное познание существует только в рамках установленной законом процессуальной формы. Соблюдение процессуальной формы получения и исследования судом вовлекаемой в процесс информации служит важной гарантией соблюдения законности. С другой стороны, соблюдение данного положения ограничивает познавательные возможности суда. Следует также отметить, что из всех данных (сведений), которые могут быть представлены суду лицами, участвующими в деле, суд должен отобрать только те из них, которые имеют отношение к рассматриваемому делу, т. е. связаны с фактами, подлежащими установлению (относимость доказательств).

В юридической литературе понятие относимости доказательств трактуется по-разному. Одни ученые считают, что относимость доказательств – это признак судебных доказательств[209]; другие – условие допустимости доказательств в процесс[210]. Наиболее аргументированной следует признать позицию, согласно которой относимость доказательств определяется наличием связи между содержанием фактических данных и самими подлежащими установлению фактами, имеющими значение для правильного разрешения дела[211].

Помимо требования к содержательной стороне медицинских данных (способность подтвердить или опровергнуть интересующие компетентные органы факты), необходимо, чтобы, во-первых, они были достоверными, а, во-вторых, их использование было допустимым. Эти вопросы нами будут исследованы более подробно.

Следует отметить, что в России для защиты информации медицинского характера, медицинских данных, действует институт медицинской (врачебной) тайны.

Медицинская тайна соблюдалась уже в глубокой древности. Ее история насчитывает более двух тысячелетий. По некоторым источникам, она зародилась в древней Индии, где существовала пословица: «Можно страшиться брата, матери, друга, но врача – никогда»[212]. В дореволюционной России необходимость сохранения врачебной тайны подчеркивалась в «Факультетском обещании», которое давал врач при получении диплома. Однако понятие о врачебной тайне того периода было неопределенным и приводило к многочисленным дискуссиям среди врачей и юристов. Например, известный русский юрист А. Ф. Кони по этому поводу отмечал: «В факультетском обещании говорится о вверенной семейной тайне. А если к врачу является одинокий человек? Если тайна не будет вверена, но открыта врачом?»