Системное понимание информационной сферы и есть главное направление для получения новой информации о человеке. Общая схема передачи информации от одного индивида к другому основана на дискретном процессе преобразования живой информации в вещественную форму. В свою очередь, она может быть подвергнута обратному преобразованию в живую информацию. Поскольку мы акцентируем вещественность фиксированной информации, необходимо проанализировать еще один аспект проблемы – соотношение фиксированной информации в виде вещи и информации, выраженной в слове. Этот вопрос заслуживает специального рассмотрения.

Схемы передачи информации через слово или через вещь имеют существенное сходство. Но есть и существенные различия, которые не всегда принимаются во внимание. Современные лингвистические направления весьма влиятельны, поэтому необходимо проанализировать не столько соотношение слова и вещи, сколько место слова и место вещи в информационной структуре человеческого общества. В общей форме лингвистика представляет понятие «речевая деятельность» следующим образом: человеческая мысль преобразуется в слово (т. е. в определенный знак), в процессе общения это слово вновь преобразуется в мысль, но уже – другого участника диалога. Условием понимания, возможности диалога является то, что слово как знак будет правильно понято, расшифровано. Теория интегрального описания языка в лингвистике включает в себя два основных параметра. Это прежде всего слова и значения слов, т. е. словарь; это грамматика, т. е. правила функционирования языка. В естественных языках общение возможно при том условии, что участники диалога одинаково представляют себе значение слов. Иначе говоря, слово несет в себе конвенциональное содержание, условность, связывающую «солнце» с образом этого светила. Связь знака и живой информации формируется в определенном социуме и закрепляется при функционировании языка в данном социуме. Однако с растущей разобщенностью социумов возникает новая ситуация, когда пароль соотнесения знака и стоящего за ним образа оказывается утраченным. В свое время человечество, по-видимому, достаточно глубоко осмысливало эту новую ситуацию разрыва связи конвенционального языкового общения. В библейском сюжете о Вавилонской башне смешение языков рассматривается как критическая ситуация в том смысле, что люди утрачивают способность понимать друг друга. Конечно, данный сюжет имеет и аллегорическое значение, но и в своем буквальном понимании ситуация действительно проблемна.

Лингвистика рассматривает письменный текст как фиксацию речи, используя термин «распознавание письменного знака речи». Однако и рассмотрение письменного знака как фиксации речи, не охватывает феномен письма в полном объеме.

Когда мы говорим о фиксированной информации, отличая ее от информации живой, возникающей в процессе общения, то имеем в виду информационный обмен не с помощью слов, пусть даже и записанных – «текста». Если мы используем для обмена информацией письменный текст, то главный акцент необходимо сделать не на речи, которая при этом тем или иным образом записана, но на совсем другом объекте. Это, прежде всего и всегда, некоторое изделие, которое создано в соответствии с определенным замыслом. Продукт целенаправленной человеческой деятельности, интеллектуальный продукт, как уже неоднократно говорилось. Слово произносится легко, а подчас и необдуманно, но совершенно иное дело – создание письменного продукта. Даже при написании коротенького письма или записки человек всегда ощущает необходимость определенной временнόй дистанции для того, чтобы осуществить вопрос преобразования мысли в послание – сообщение. Совершенно очевидно, что в письменном сообщении доминирует его цель, возникает новый интеллектуальный продукт, произведение. Преобразование мысли в слово и преобразование живой информации в интеллектуальный продукт представляют собой две разные ситуации человеческого интеллекта. Во второй из них и порядок слов, и общий смысл будут подчинены первоначальному замыслу, ради которого этот продукт создается. Здесь будет иметь значение и выбор материала, на котором фиксируется слово или «текст»; и внешняя форма, которая должна соответствовать жанру; и информация, которая целенаправленно будет зафиксирована в этом продукте. Это различие является принципиальным в том случае, когда возникает необходимость создания продукта, и в еще большей степени тогда, когда возникает необходимость в расшифровке его информационного ресурса.