– Вот это да! Посмотри-ка, кто пожаловал! Да это же сам Джим-одиночка! Джималоун!

Джим резко обернулся на звук. В углу, прислонившись, стоял невысокий худощавый человек. В потрёпанной шинели такого же серого цвета, как и его лицо, он сливался со стеной. Шарф змеёй окутывал его тонкую шею.

– Уф, Артём, ты меня напугал! Как ты меня нашёл?

– А ты предсказуем, Джимми, – ответил Артём, покручивая ус и ухмыляясь. – Ты сюда как на работу ходишь. Где же тебя ещё искать, как не здесь?.. И чего ты тут нашёл? Часовня Святого Павла? Какие-то воспоминания, да?

Наверху он приоткрыл дверь и пропустил Джима вперёд. Плавные движения и мягкая речь делали его похожим на утончённого, добродушного итальянского интеллектуала. Но почему-то Джим не мог отогнать от себя назойливую мысль о том, каким, должно быть, лютым, ненавидящим взглядом каждое утро Артём смотрит на себя в зеркало.

– Откуда ты узнал? Где ты достал её? – прошептал Джим, когда они присели сбоку, недалеко от входа.

– Фотографию-то? Ведь пригодилась, да? – тоже прошептал было Артём, но затем оглянулся и стал говорить в полный голос. Часовня была пуста. – Я скажу так: мы ненавидим государства даже больше, чем ты. Но в отличие от тебя мы своего врага знаем в лицо.

Джим чувствовал биение своего сердца, как тяжело оно отдавалось у него в висках.

– Что тебе надо? – спросил он.

– Да вот подумал, что после сегодняшнего приключения ты решишь залечь на дно. А тем временем наше маленькое дело ещё не окончено… Нам нужна твоя помощь. Нужна одна небольшая идея.

– Я тебе ничего не должен. Я обещал лишь выслушать тебя.

– Конечно, конечно, – поспешно сказал Артём. – Вот я и говорю… И я говорю тебе, что нам нужна идея. И мы просим – просим, Джим! – чтобы ты её нам нашёл.

Гулким эхо его слова отражались от холодных стен. Отопления в старом здании не было, и Артем начал растирать ладони. В воздухе стоял затхлый запах сырости и старого дерева.

– Ну и что за идея?

– Крохотная идея… Пустяк. – Он снова потёр руки. Его глаза с нездоровым блеском блуждали по фрескам на потолке. – Религия. Сделай нам религию. Спроектируй нам новую веру… Для нашего нового мира науки.

Джим уставился на него в оцепенении.

– Новую религию?! Зачем?

– Люди управляются насилием, лидерами, дезинформацией и религией. Первые три у нас уже есть. Остаётся лишь религия. Но времени почти не осталось. Совсем. Годами мы откладывали её на потом. Ну и вот, как видишь, дотянули до последнего, как всегда. Так что дело горит… Сделай нам новую религию, Джим!

– А существующие-то чем не подходят? – Джим не смог сдержать саркастической ухмылки.

– А они больше не будут работать. Ни одна из них… Они же все созданы, чтобы держать под контролем толпы. Но в новом мире, нашем мире науки, толку от них не будет. Вот возьми хотя бы чувство вины. Они почти все его создают. Они хотят, чтобы люди чувствовали себя виноватыми. Христианство винит в распятии Христа. Джим, посмотри на него… Вот просто посмотри на него. – Он обернулся и махнул рукой в сторону стены, где мрачной тенью возвышался крест. – Он как будто говорит: «Эй, ты! Это ты убил меня. Ты, криворукий, в сером шарфе, ты убил меня!» Крест нужен, чтобы винить, ведь виноватыми так легко управлять. Чувство вины разлито повсюду, им насквозь пропитано всё – благотворительность, политкорректность… Всё! Вини и властвуй! – Артём негромко рассмеялся. – Это мощнейшее оружие, и, конечно, было бы странно, если бы религия его не использовала. Но тут есть проблема. Для них это уже не просто оружие. Это стало их основанием, фундаментом. Без всех этих «господи, помилуй» они уже не могут контролировать своих подопечных. Они полностью полагаются на него. И поэтому христианство более не будет работать.