К сожалению, оказалось, что это не так, как подтвердил визит в Управление планирования и развития инфраструктуры Пасадены. (Вернее, мы так предположили, подтвердили бы мы, если бы смогли ответить на холодное замечание клерка: «По-вашему, я должен бросить свой обед и отправиться вам на помощь с этой ерундой?») За 140 лет истории города на этой славной улице построили гораздо меньше 2000 зданий. А номер 2311 очень хорошо виден на стене дома [44].

Возможно, мы возлагаем слишком много надежд на слово «Северная». На любой «северной» улице Пасадены здание с бо́льшим номером расположено справа от здания с меньшим числом. Однако в «Теории Большого взрыва» здание справа от номера 2311 имеет номер 2309 (магазин освещения) [45]. Это порядок нумерации на «южных» улицах. И представьте себе, на Южной Лос Роблес, в отличие от Северной, таки есть дом 2300, это последнее здание на этой улице. Но это в Сан-Марино, а не в Пасадене, на один город ближе к югу, чем нужно.

Может быть, герои называют улицу «Северной Лос Роблес», когда она таковой не является. Возможно, используя секретный код, они защищаются от чужих ушей и непрошеного вторжения. Не зря же Говард говорит Леонарду повернуть налево на Лэйк-стрит, а Шелдон упоминает кофейню на Лэйк-стрит, хотя в Пасадене нет никакой Лэйк-стрит. Очевидно, они имеют в виду Лэйк-авеню, улица еще оживленнее Лос Роблес, расположенная всего в 400 метрах восточнее. Или «Лэйк-стрит» – это клингонское название какой-нибудь другой улицы [46].

Неужели никто не может нормально назвать адрес?

Только Шелдон может использовать тридцать слов там, где большинству понадобилось бы только одно или два (непечатных). И «апагогия» здесь совершенно неправильный термин для обозначения действий Леонарда. Во-первых, он раздувает ситуацию, обозначенную Шелдоном, а не низводит ее. Во-вторых, «апагогия» – это вовсе не логическая ошибка, это способ логического анализа. Но, поскольку Шелдон начал говорить о логике и логических ошибках, давайте расширим эту тему. Некоторым может показаться, что мы отвлеклись здесь от науки, чтобы обратиться к философии. Но на самом деле мы просто переключаем наше внимание с того, что мы знаем, к тому, как мы это узнаем.

Каждый из нас является хранителем сугубо личностного представления о реальности. Не существует двух совершенно одинаковых представлений, каждое из них – это аппроксимация, основанная на уникальном наборе опыта отдельного индивидуума. Наши модели постоянно эволюционируют благодаря нашему мыслительному процессу, который предлагает основу для включения новых представлений и верований. И пусть основа является довольно жесткой, сама модель базируется на довольно эфемерном фундаменте.