— Ну неплохие же новости! — слегка улыбнулась Алла. — Вроде они хорошо справились. Посмотри, как здорово мы живем.

Галя кивнула и достала из сумки пять больших тетрадей.

— Еще не успела все прочитать, но главное мне уже известно.

Я взял в руки одну тетрадь:

— Что это?

— Мои дневники. С самого начала. С того самого дня одиннадцатого ноября тысяча девятьсот девяносто шестого года.

— И что там? — испуганно спросила Алла.

— Там ужас. Там ужас, — повторила Галка, — который мы с вами начали творить.

Она отобрала у меня тетрадь, открыла ее и прочитала:

— «Сегодня у нас ничего не получилось. Мы не переместились туда, куда хотели. Хотя свет в квартире погас. Он погас даже во всем подъезде и квартале. Но это, видимо, случайность, так как с нами ничего не произошло. Мы остались в этой вонючей комнате алкоголика Валеры, переругались, Даня стукнул его в глаз, он толкнул Даню, я кричала на Аллу, она на меня. Все они козлы, и я их ненавижу! Чтоб они все сдохли, твари, и пусть первым подохнет Валера, потом Даня, потом эта дура Алка. А я буду жить одна и ни разу не схожу на их могилы».

Галя подняла глаза и посмотрела на нас.

— Жесть, — тихо произнес я, — ты была сильно расстроена, раз написала такое.

— Нет, Дань, это не расстройство. С нами произошло кое-что ужасное. Когда наши души вылетели и остались только тела, они продолжали жить и творили ад.

— Какой ад? — захлопала ресницами Алла.

— Такой, который совершают люди без души. Я прочитала первый год нашей жизни, потом через четыре года, когда мы окончили школу, потом как воровали чужие идеи, как ругались, как пугали друг друга, что раскроем нашу тайну, как манипулировали друг другом, как угрожали, как совершали подлые поступки. И чем старше мы становились, тем больше гадостей делали друг другу.

— Зачем? — не понял я.

— Это бесполезно спрашивать у людей без души. «Потому что», это будет единственный ответ на твой вопрос. У этих поступков, которые мы совершали, не было логики. А когда в душе одни пакости, то они и переходят в действие. Ты ушел из дома, Дань, в четырнадцать лет. Постоянно ругался с родителями. Да и я, и Алла вели себя так же. Мы до сих пор не общаемся с ними!

— Ужас, — еле слышно прошептал я.

— Ужас, — повторила за мной Алла.

— Да, ребята. И наши деньги нам никак не помогли. Нас считают монстрами. Лично у меня нет друзей, я не общаюсь с родителями и родней, у меня есть только работа, на которой я пропадаю с утра до вечера. Хотя и там я веду себя как монстр. Меня ненавидят мои подчиненные, меня боятся мои коллеги и партнеры. Ты, Алла, бездушная кукла, которая добилась всего через постель и интриги.

Алка сглотнула:

— Я читала пару статей про себя, но почему-то была уверена, что их написали под заказ. Я ведь не такая…

— Такая. Когда тебе исполнилось пятнадцать, ты затащила в постель одного продюсера, а потом шантажировала его. Просто никто из нормальных талантливых людей в мире музыки не хотел с тобой связываться. Но ты заставила. Ты спела две песни, которые были хитами раньше в нашей прошлой жизни, и с их помощью стала известной.

— Что за песни? Алла у нас певица? — удивился я.

— Начинала певицей. Она позаимствовала две песни Зиверт, а потом пролезла на Фабрику Звезд. Там ее узнала вся страна: подлянки, истерики, скандалы. Некоторые делают славу на таланте, но мы с вами добились всего благодаря обману и подлостям.

— Ты тоже? – спросил я.

— Естественно! Я слизала идею «Amazon» и коварно осуществила ее, обходя налоги, шагая по головам. Думаешь, ты ангел?

— Я слизал идею «Facebook», был женат семь раз, у меня две дочки от Кукушкиной. Что-то еще?