Богдан на секунду замер, вспомнил грузную высокую женщину за сорок и ее имя-отчество, нашел в списке из последних звонков контакт «Марго» и набрал номер.

Маргарита Павловна родом была из Одессы, ее в компании боялись даже больше, чем самого директора. Она умела построить любого – по поводу и без. Могла сделать замечание, типа «Выпрями спину!» или, если видела курящих в арке, погнать работать. Ее боялись все, а генеральный директор уважал и ценил.

– Геннадий Вячеславович! – заверещали в трубке. – Как я рада вас слышать! Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – прорычал Богдан.

– Вы вечно так говорите, а на самом деле все совсем не так.

– Кто мне звонил? Есть срочные дела?

– Дела подождут. А звонили только чтобы справиться о вашем здоровье.

– Кто?

– Осипов, Мазепов, Махмудов, акционер Газинвеста, не помню его имя, Кирилл Александрович вроде. Потом этот, из «СтальПро».

– Что срочное есть? – еще раз спросил Богдан.

– Геннадий Вячеславович, не делайте мне нервы, – с одесским акцентом сказала она, – ничего важней и срочней вашего выздоровления нет.

– Ладно, спасибо, Марго!

– Всегда рада быть вашим секретарем!

Богдан отключил телефон и улыбнулся. Он слышал много баек про Маргариту Павловну. Но одну он сам лично лицезрел, когда принес Маргарите Павловне документы на подпись.

Возле ее рабочего места висел плакат, на котором было написано: «Десять Заповедей еврейской секретарши:

Не буди начальника, когда он спит.

Не держи своего начальника голодным: приноси ему чай-кофе и сэндвич.

Не возражай ему и не утверждай, что твой совет лучше, чем его.

Не говори ничего такого, что задевало бы его самолюбие.

Не одобряй его врагов.

Не ненавидь его друзей.

Храни его секреты и держи в тайне от всех.

Когда он кричит – улыбайся или говори тихо.

Не проси у него невозможного.

Будь внимательна ко всем его просьбам»

Она тогда заметила, что он увлекся плакатом, читая и улыбаясь, и прокомментировала:

– Эти заповеди касаются каждого, кто работает в нашей компании.

Богдан понимающе кивнул и вышел из приемной.

Сейчас он вспомнил об этом визите и подумал, что все же судьба к нему благосклонна. Могла сразу отправить на тот свет, но этого не случилось, и он сейчас серьезный, можно сказать, без лишней скромности, крутой бизнесмен. Если бы еще был хоть на лет десять моложе…

Но ничего. Можно и в шестьдесят, или сколько ему там, начать жизнь заново и решить все проблемы прошлого. Было бы здоровье! А уж он сейчас об этом позаботится.

Еще два дня в больнице были насыщенными. Приходил старый друг Григорий Васильевич Шмых. Богдан узнал его по фото и сразу поприветствовал:

– Гриша! Рад тебя видеть.

– А я уж как рад! Женя мне все рассказал. Я только вчера из Лондона прилетел, и вот такие новости. Ну, главное, жив! И кончай уже свои прыганья.

– Понятно, Женя наябедничал, – помотал головой Богдан.

– А то я без него не знаю, что ты принимал Виагру. Дурак дураком, больше ничего сказать не могу.

Он присел рядом на кровать больного.

– Что делать будешь?

– Насчет чего? – не понял Богдан.

– Может, пора на отдых? Со стентом лучше себя беречь, а работа у тебя, сам знаешь, убийственная.

– Я подумаю, – пообещал Богдан.

Гриша долго у него просидел, вспоминал их детство, смеялся, веселил старого друга. Как ни странно, но Богдана он не раздражал, даже наоборот, ему было приятно слушать интересные эпизоды из жизни Геннадия Вячеславовича. Да и полезно для сбора информации: как он жил, что любил, на чем был помешан.

Оказалось, что кроме Кристины с надутыми губами у него была страсть к охоте, также он раз в неделю ходил со своими друзьями в баню, а летом они все вместе отдыхали на яхте.