Знаешь, я был много раз с темнотой,

Я был её перламутровый раб —

Темень играла с моей наготой,

Как с голой жертвой играет сомнамб11.

Я видел ночи немые глаза

И разговаривал с белой звездой,

Капал в туман, будто неба слеза

И уводил полземли за собой.

Знаешь, я стал перфоратором снов,

Я научился плавить металл,

Чтобы потом для извечных оков

Странный Морфей его в цепи ковал.

Чтобы курили желтый ислам

И христианство в иконах зажгли —

Веришь, я может быть был даже там,

Где от пространства остались угли.

Вольск, 12.03.99 года

Горят кострами наши мечты,

И плачет воск, и капает в снег.

Тогда, когда мы были на «ты»

Меж нами сидел чужой человек.

И я чужой. И время не то,

И слезы нас в память зовут.

К тебе вернусь лет через сто —

Я сам себе и король и шут.

Мы плачем, как оттепель бледной весной,

И стынем. Мы – желатина стакан.

Когда-то я был болен тобой,

Как смертью больны зарин12 и зомáн13.

И письма наши похожи на прах,

По коему стонет взорванный плач,

Я понял в крови языческих плах,

Что сам себе и судья и палач.

Когда-нибудь. Может. Будет любовь

Дрожать в знаменах наших полков —

В старье подъездов, в вони дворов

Мы станем небом без облаков.

Струна, ошибаясь, делает джаз,

И тянет нервы эта струна.

Такую боль я видел не раз —

Я сам себе и солдат и война.