И я был смел, и я кричал
Тем тварям, что сожгли причал.
Здесь каждый сделал все, что мог
И каждый, исходя на крик, смолчал.
Сюда брели всю жизнь прожить,
Любить, бросать, других любить,
А уносили их в гробах
И крови с нас уже не смыть.
Церковный звон. Господень дар
И тот же все: «Аллах Акбар!» —
Попробуй в эти дни зайти
Простой, как дети, superstar.
Вольск, 14.04.97 года
* * * (Он стоял и смотрел…)
Он стоял и смотрел
На дом, который молчал,
Он был бледен и бел,
Он оставил последний причал.
На холодную землю
Он лег лицом в траву —
Он-то верил, что сны
Теперь никогда не найдут.
Вольск, 20.06.97 года
Двадцать один аморфеоз
Уходил под воду,
Улетал под мины
Долей кислорода
На больные спины,
Он ломал спирали,
Он срывал печати —
Все его достали
Даже Богоматерь.
Грыз асфальт зубами,
Трогал снег ресницей —
Все его предали
И пришлось стать птицей,
Как остатком спирта,
Как осколком водки
Под последним кайфом
Передозировки.
Он прощал и плакал,
Он смотрел и видел,
Как один зевака
Небеса обидел.
Он сидел на многом,
Он терпел немало,
Когда спорил с богом
Или с чем осталось.
Метадоном белым
Он спасал пропавших.
Красногубым пéром,
Королем не ставшим,
Он пером кололся,
Если шприц тупился,
Слеп, кричал и ползал,
Плакал и простился.
Заполнял журналы
И учетный номер
Ставил тем, с кем мало
Или много вспомнил.
Все летели к черту,
Всё в Аид спускалось —
Он уже растертый
В аспирин и в жалость.
Жмут тугие лямки
И воняют ноги —
Снова под «афганкой»,
Снова мы не боги,
Мы – ненужный мусор,
Мы – большая урна
Всё в которой грустно,
Всё в которой дурно.
Наплевать на рифмы
И наказы старших,
Налетев на рифы,
Став на вечность младше,
Отпустив бородку,
Осушив поллитра,
Как осколок водки,
Как остаток спирта.
И теперь шинелью
Утираем слезы,
Мы корчуем ели,
Чтоб сажать березы.
Плоскостенный камень,
Плоскогубый ветер —
Мы рожаем знамя,
Мы уже не дети.
Ну а он, как глина
В килограмме соды
Улетал под мины,
Уходил под воду,
Из незримой пушки,
Убивал не спящих;
Войны – не игрушки
Здесь сыграешь в ящик.
Что мне делать с тенью,
Подбирая пулю,
Упиваться ленью
И крутить ей дули?
Я – большая сфера,
Я – глоток цикуты,
Я знаток Гомера
И убийца Брута.
Под водой, на иле,
С миной, под цепями,
Я – кусочек пыли
В оркестровой яме.
Вольск, 02.04.98 года, 21:00
К тайне Сим
Без дна и крыши. Без тебя.
Без нежных рук и белых снов
Я постигаю смысл огня,
Как свет собора без крестов.
В полночной краске летних дней
Я обручусь с моей мечтой,
И оседлаю тех коней,
Что в ночь уводят за собой.
Я буду странник и монах
Твоих шагов – шагов любви,
Пусть будет зло, пусть будет страх —
Ты только молча позови.
Своим дыханием на стекле,
Что держит, словно бездну, ночь,
И что не сможет Сатане
В его движениях помочь.
Ты помолись… Я буду слеп,
Как зомби запаха волос,
Я между звезд найду ответ —
Ты только в них вдохни вопрос.
И я вернусь к твоим глазам
И к пантомиме бледных рук,
Я нагадаю по слезам,
И заново начнется круг —
Дорога вниз путем наверх
Зарядит пульсом мой маршрут,
И я уйду искать для тех,
Кто в коме остается тут.
Ты будешь ждать, читать псалмы,
Взорвутся солнце и луна,
На самом деле это – мы
Без чистых мыслей и без дна.
Вольск, 24.06.98 года
Но все-таки месса
Точеные губы сжимались в систему
И медленно плыли по каменным рекам,
В себя поглощали кровавую пену,
Излитую в воды больным человеком.
Прищурился город в ехидном оскале,
Набросил сеть улиц на голое тело,
Вгрызалось под кожу все то, что ласкали
Мы будучи старше последним пределом.
Крючки тротуаров ловили наш запах
И рвущийся в клочья живой эпидермис,
И красные пятна в чудовищных лапах
Тащил в свои норы немой иноверец.
Врывались в плюсы перекрестков трамваи —
Электроживотные, дети прогресса,
Варилась в бульоне инстинктов желаний