– Это специальная лампа, – тихо ответила она. – Лампа счастья. Она помогает мне не грустить слишком сильно, когда за окном становится темно.

Сэмюэль взглянул на сестру и задумался, не может ли лампа помочь и ей.

– А можно Марте попробовать? – спросил он.

– Если она захочет. Марта, ты не хочешь воспользоваться моей лампой счастья?

Марта посмотрела на трубки, испускавшие ультрафиолетовый свет, и отрицательно покачала головой.

Тетя Ида, отвернувшись от лампы, улыбнулась Марте.

– Ты как хюльдры, – заметила она, грустно улыбнувшись. Но на ее лице вдруг отразилось замешательство, словно она не собиралась произносить это вслух.

– Что такое хюльдры? – спросил Сэмюэль от лица Марты.

Тетя Ида надолго замолчала, глядя в темноту через щель в занавесках. «Возможно, не помешало бы рассказать им о хюльдрах, – подумала она. – Просто на случай, если что-то случится».

– Хюльдры – это существа, которые, как говорят, боятся света, – сказала она наконец, изменяя угол наклона лампы. Она старалась изобразить хюльдр менее опасными, чем они были на самом деле – так, словно они были просто выдумкой из детской сказки, а не существами, живущими в лесу возле ее дома. – Если на них попадает солнечный свет, их плоть испаряется. Они жифут в своем собственном подземном мире и выходят наферх только по ночам. Они зафидуют людям, которым не нужно проводить свои дни в темноте. «Хюльдр» по-норвежски означает «внизу». Хюльдры предположительно ростом с нас, но они очень мерзкие. У них есть хвост, их глаза очень странные, кожа серая, а тело костлявое. Говорят, что они заманивают людей и других существ в лофушки и заключают их в подземные тюрьмы.

Она внезапно замолкла, вспомнив о хюльдрах, которых, по словам Оскара, видел Старый Тор.

Сэмюэль подумал о кошмарах, которые он иногда видел, и о чудовищах с серой кожей, хвостами и широко расставленными глазами. Но это были всего лишь кошмары. Он знал, что они нереальны.

– А вы верите в хюльдр? – спросил Сэмюэль.

Тетя Ида пожевала ртом, как будто пробуя этот вопрос на вкус. А потом сказала:

– Я ферю, что на свете существует больше вещей, чем нам известно.

«Она сумасшедшая, – подумал Сэмюэль. – Абсолютно чокнутая».

Его мама, конечно, верила в знаки зодиака, но она, по крайней мере, не верила в хвостатых существ, живущих в подземном мире. Это все лампа безумия: она посылает безумные идеи в тетин мозг.

Позже, уже лежа в кровати, Сэмюэль сказал Марте:

– Я ненавижу это место.

Марта ничего не ответила.

– И я ненавижу ее. Я ненавижу ее волосатый подбородок, и ее суп из Рудольфа, и то, что у нее нет телевизора, и ее пуговки, и ее правила.

Марта по-прежнему ничего не отвечала.

– Марта… Марта, скажи что-нибудь… Пожалуйста… Просто спой песенку… издай хоть один звук… Пожалуйста… Я не могу это выносить: все время слушать только ее. Пожалуйста, сестренка. Пожалуйста…

Но Марта по-прежнему молчала. Где-то глубоко внутри она хотела поговорить с братом, но не могла найти слов.

– Знаешь, кто ты, Марта? – спросил он, вылезая из кровати. – Ты эгоистичная корова. У тебя вполне мог бы быть коровий хвост, потому что ты и есть корова. Ты эгоистка, и я понимаю, что ты ведешь себя так, потому что горюешь о маме с папой. Но я тоже горюю, и мне было бы гораздо лучше, если бы ты поговорила со мной. Марта? Говори! Скажи что-нибудь!

Он тряс ее за плечи, но она продолжала молчать. Только крепко зажмурилась и – когда он ее отпустил – как можно глубже зарылась в темноту под одеялами.

«Как кролик, – подумал Сэмюэль. – Или как хюльдр».

Дождавшись, когда Сэмюэль вернулся в свою кровать, Марта вылезла из-под одеял и стала смотреть на съежившийся силуэт брата на соседней кровати. Ей казалось, что между ними лежит целая вселенная. Более того, ей казалось, что вселенная окружала ее со всех сторон.