Но теперь у них была одна нить, которая не поддавалась Лесу.

Мерисса.

Они пришли без звука. Как мысль, скользнувшая вглубь разума, как тень, скользнувшая сквозь свет.

Лес изменился вновь. После тумана, после пробуждённой силы Мериссы, казалось, всё должно стать яснее. Но с каждым шагом вперёд деревья становились иными: старше, изогнутее, израненнее. Их кора трескалась, словно мясо разлагающегося зверя. Листва стала пепельно-серой, а в воздухе витал запах озона и пыли, будто здесь когда-то прогремела буря, но не погодная – магическая.

– Здесь… что-то было, – тихо сказал Тарвен. Его пальцы скользнули по мёртвой лозе, обвившей обугленную сосну. – Старое. Очень старое. До нас.

– Я это чувствую, – Мерисса приложила ладонь к стволу. – Дерево плачет.

– Это не просто магия, – добавила Мирр, глядя в небо, затянутое трещинами света. – Это… эхо.

И в тот момент земля под их ногами вздрогнула.

Не от землетрясения. От вдыхания.

Что-то пробуждалось.

Они увидели его первой – не глазами, а кожей. Ветер изменился. Лёгкая пыль заклубилась над землёй, и в ней, словно в зеркале, проступила фигура. Высокая, без лица, с длинными руками, будто из дыма и пепла. Существо не касалось земли, но её касалась их боль.

За ним – другие. Полупрозрачные, с пустыми глазницами, шевелящимися ртами и телами, как из расплавленной чёрной смолы. Некоторые имели крылья, но не летали. Другие ползли по деревьям, оставляя за собой следы, как кислотный ожог.

– Они… голодны, – прошептала Хранительница Песен. – Это Сожжённые.

– Кто? – выдохнул Каэн, инстинктивно активируя временное поле вокруг своей ладони.

– Остатки древней войны. Они – не твари. Они – магия, лишённая хозяина. Живущая лишь тем, что поглощает другое волшебство. Их создали как оружие. Но те, кто их создал, исчезли. А голод остался.

Твари двинулись. Без звука. Без эмоций. Просто вперёд.

Первый удар был не по телу – по магии.

Каэн резко ощутил, как сила уходит из его ладони. Поток времени дрогнул. Вихрь, которым он мог замедлять мгновения, сжался и исчез. Как будто его поглотили. Он отшатнулся, лицо побледнело.

– Они едят магию! – закричал он. – Буквально пьют её из нас!

Мерисса попыталась вызвать туман, но он рассыпался, как дым без ветра. Существо приблизилось, и с каждым шагом её разум начал дрожать. Голоса, тысячи голосов, закричали в её голове. Иллюзии – нет, воспоминания, чужие, старые, из другого века.

– Назад! – Мирр активировала свой браслет, и блеск зеркальной вспышки ударил по существу. Тот отшатнулся, но не исчез.

– Свет! – воскликнул Тарвен. – Не магия. Свет!

Он вытащил из-за пояса флягу, наполненную серебристой водой, и бросил её в землю. Раздался всполох, и одно из созданий взвизгнуло, как пепел в огне. Оно отпрянуло, растворяясь в ветвях.

– Это Вода Первой Луны, – пояснил он. – Живая. Не заколдованная. Истинная. Они боятся её.

– Значит, не всё утеряно, – прошептала Хранительница. – Есть магия, которой они не касаются. Чистая.

Они отступили, с боем. Твари не преследовали их за пределами прогнившего круга деревьев. Словно были связаны с этим местом, как волки с логовом.

Ночь они провели в древнем каменном круге, где росла трава, а в небе сияли звёзды. Никто не спал. Мирр чистила клинок, хотя он был бесполезен. Тарвен записывал что-то на коре. Хранительница пела – еле слышно. И только Мерисса молчала, сидя, обхватив колени.

– Они были… не злы, – сказала она наконец. – Я чувствовала их. Они страдали.

– Ты хочешь их пожалеть? – мрачно спросил Каэн.

– Нет, – она повернулась к нему, глаза её сияли внутренним светом. – Я хочу