Дмитрий усмехнулся.

– Тебе это не понять, – сказал он.

– Я хочу попытаться, – ответил Андрей.

Дмитрий молчал несколько минут. Затем он вздохнул.

– Ладно, – сказал он. – Говори.

И Андрей начал говорить. Он говорил о детстве Дмитрия, о его отце, о тюрьме. Он говорил о боли и ненависти, которые переполняли его душу.

Дмитрий слушал молча, не перебивая.

Когда Андрей закончил говорить, Дмитрий посмотрел на него. В его глазах появился проблеск чего-то похожего на сожаление.

– Может быть, ты и прав, – сказал Дмитрий. – Может быть, я и жертва. Но это ничего не меняет. Я убивал. И я должен понести наказание.

– Я знаю, – ответил Андрей. – Но я думаю, что ты можешь измениться. Ты можешь стать другим человеком.

Дмитрий усмехнулся.

– Не думаю, – сказал он. – Я слишком сломлен.

– Не говори так, – ответил Андрей. – Все возможно.

Он встал из-за стола и направился к выходу.

– Подумай над моими словами, – сказал он, оборачиваясь к Дмитрию. – Может быть, в твоей жизни еще есть место для надежды.

Он вышел из комнаты для свиданий и покинул тюрьму. Он чувствовал себя опустошенным и уставшим.

Он не знал, что будет дальше. Но он надеялся, что Дмитрий Волков услышал его слова. Он надеялся, что он сможет измениться.

Но даже если это не произойдет, Андрей знал, что он сделал все, что мог. Он сделал все, чтобы остановить зло.

И это было все, что имело значение.

Кабинет Андрея Петровича Соколова, как и его хозяин, выглядел потрепанным жизнью, но полным рабочей энергии. Запах крепкого кофе, смешанный с терпким ароматом старых бумаг и легкой ноткой табака, создавал неповторимую атмосферу, в которой рождались решения и раскрывались самые запутанные дела. Толстые папки с личными делами высились на полках, словно немые свидетели прошлых трагедий и побед.

Откинувшись на скрипучем кресле, Андрей Петрович медленно просматривал личное дело Анны Беловой, лежащее на столе. Фотография молодой женщины, с улыбкой смотрящей в камеру, вызывала щемящую боль в сердце. Такая молодая, такая красивая… и такая беззащитная перед лицом зла.

– Ничего особенного, – пробормотал Андрей, перелистывая страницы дела. – Обычная жизнь, обычная работа. Никаких врагов, никаких проблем с законом.

Он отложил дело в сторону и взял в руки шелковый шарф, найденный на месте преступления. Тонкий, дорогой, ручной работы. Вещь, которая явно выделялась из скромного гардероба Анны Беловой.

– Где ты его взяла? – спросил Андрей в пустоту. – Кто тебе его подарил? Или, может быть… ты его украла?

Он снова просмотрел фотографии с места преступления, внимательно изучая каждую деталь. Никаких следов борьбы, никаких признаков взлома. Все указывало на то, что Анна Белова знала своего убийцу и добровольно впустила его в квартиру.

– Но почему? – спрашивал себя Андрей. – Зачем?

В голове крутились обрывки разговоров со свидетелями, показания соседей, результаты экспертизы. Ничего не складывалось в единую картину. Все было разрозненно и непонятно.

– Андрей Петрович, – раздался голос Сергея, вошедшего в кабинет. – У нас новости.

Андрей поднял голову.

– Что такое? – спросил он.

– Я поднял все дела по нераскрытым убийствам за последние пять лет, – ответил Сергей. – И нашел кое-что интересное.

Он положил на стол Андрея Петрович папку.

– Читай, – сказал Сергей.

Андрей открыл папку и начал читать. В деле описывалось убийство Марии Ивановой, произошедшее три года назад. Молодая женщина, 28 лет, была задушена шелковым шарфом в своей квартире. Никаких следов взлома, никаких свидетелей. Дело так и осталось нераскрытым.

– Похоже, – пробормотал Андрей, сравнивая фотографии с места преступления. – Очень похоже. Тот же способ убийства, тот же тип шарфа.