Он принялся растирать ногу, но тут его взгляд упал на меловую черту, и Гюнтер застыл, уставившись на неё. Перед глазами, как в замедленной киносъёмке, на него снова прыгал кот: вытянутое в струну атакующее тело хищника неумолимо надвигалось, затем вдруг сминалось, распластываясь по невидимой преграде, и плашмя опрокидывалось рядом с нарисованным кругом…

«Только мистики мне не хватало!» – разозлился Гюнтер и стремительно встал на ноги.

Боль в ступне согнула пополам, и он, едва не потеряв равновесие, схватился за опрокинутый стул. Застыв в неудобной позе, переждал, пока боль не утихла. Затем осторожно поднял стул и сел. Сидя, попробовал ступать на ногу. Ничего, терпимо.

«Придётся покупать новые туфли, – некстати подумал он. – Вот тебе и привидения за пыльными гобеленами…»

В номере было тихо, спокойно и как-то аномально уютно. Будто ничего не случилось. Равнодушие вещей к происшествию всегда поражает человека и кажется противоестественным. Такая же глухая, ватная тишина стояла и во всей гостинице. Только в ушах всё ещё звенело от перенапряжения.

Нет, теперь он так просто отсюда не уйдёт. Слишком много тайн. Охотник без имени, кот с ошейником, бледнолицый портье… Гюнтер поймал себя на мысли, что альбиносы всегда кажутся немного испуганными, но здешний портье уж как-то чересчур…

Он нагнулся, взял портфель и положил себе на колени. Затем снова достал из кармана комп-досье, извлёк идентификатор и, соединив приборы гибким шнуром, стал снимать с ручки портфеля отпечатки пальцев. Отпечатки принадлежали двоим, и по одним комп сразу же выдал ориентировку: «Гюнтер Шлей, тридцать семь лет, частный детектив, Брюкленд». На другие отпечатки Гюнтер не задумываясь ввёл в компьютер информацию: «Охотник из Таунда». На картонной папке и листах дела были отпечатки ещё одного человека. Этого третьего Гюнтер, немного подумав, занёс в комп-досье как «вероятного полицейского инспектора из Таунда». Формулировку можно будет уточнить потом.

Закончив, он хотел отсоединить идентификатор и спрятать в карман, но передумал. Отставил портфель в сторону, опустился на колени и на всякий случай снял с паркета отпечатки лап кота. В том месте, где кот упал на спину, идентификатор уловил слабый запах животного, и Гюнтер зафиксировал и его. Только тогда он отсоединил идентификатор, но работа на этом не закончилась. Из обшлага рукава он извлёк несколько «клопов» – минимикрофонов-иголок, – настроил их на работу и стал растыкивать по вещам охотника, педантично занося номер каждого микрофона в комп-досье. Первого «клопа» он вогнал в ручку портфеля, второго – под металлический зажим картонной папки, третьего – гибкого, пластикового – в плечико пиджака охотника, висевшего в шкафу, и, наконец, четвёртого внедрил в пористый каблук одной из туфель, стоявших на подставке для обуви. Вот теперь, кажется, всё.

Внимательным взглядом окинув комнату, пододвинул стул на прежнее место и поставил на него портфель. Подумал, не забыл ли чего-нибудь, и опустил в память компа собранную информацию. И, иронически посмотрев на драную туфлю, зашифровал вывод файлов из памяти словами: «Дело о коте в мешке».

У двери Гюнтер ещё раз обвёл комнату взглядом и вышел, оставив дверь, как она и была до его посещения, приоткрытой. Прихрамывая, вернулся в свой номер и первым делом достал из сумки приёмник и включил запись по четырём каналам, соответствующим расставленным микрофонам. Затем переложил всю аппаратуру из карманов в сумку и переобулся в гостиничные шлёпанцы. В обуви без задников хромота не так заметна.

Когда Гюнтер осторожно, придерживаясь за перила, уже спускался по лестнице на первый этаж, то чуть не столкнулся с горничной. Она смерила его холодным взглядом, повернулась и застрочила каблучками вниз. Ступени даже не заскрипели, а дико завизжали; лестница заходила ходуном, словно собираясь вот-вот обрушиться.